Она моя
Шрифт:
— Иди сюда, — тяну к двери. Улыбаюсь, наверное. Нет надобности за этим следить. Счастлив, и не гнушаюсь это проявлять. — Третий ребенок, а ты еще удивляешься, Катенька? — едва замок щелкает, сгребаю жену в охапку.
Взвизгнув, она смеется. Пока не очерчиваю свои намерения, бросая на кровать и нависая сверху.
— Катя, Катерина, Катенька…
Как в той самой песне — в омут с головою. С ней же в эту пучину. До жжения в груди и дрожи в мышцах. Потом обратно тащу. Баланс за двоих держу. Катя в остальном много отдает. Наполняет духовно. Вот, что я без зазрения совести десять лет подряд жадно беру.
Лукавая улыбка, огонь в глазах… С каждым годом только краше царевна становится. До сих пор как взглянет, дух перехватывает. А если руками прикасается — как сейчас, по шее на затылок скользит — лаской такой окутывает, тело будто эфирным становится.
— Осторожно. Я люблю тебя, — выговариваю тихо. Кажется, что и дыхание стынет. Только сердце гулко стучит, выбивая четкий, будто механический, ритм.
Не разрывая зрительный контакт, практически касаюсь лбом Катиного лба.
— Я тебя тоже. Очень-очень!
Едва выговаривает, целую. Проникая в теплую и сладкую влагу рта языком, тяну с плеч халат. Ладонями по рукам вниз веду и непроизвольно нащупываю старый шрам.
— Помнишь? — отрываясь, снова смотрю в глаза.
Хочу, чтобы заверила, что не держит тот ужас в памяти. Но Катя идет иным путем:
— Помню, как впервые увидела тебя — сразу влюбилась. Не поняла тогда. Долго не знала, а ты знал. Чувствовал, правда? — шепчет все быстрее. Я втягиваю и поджимаю губы. Глубоко вдыхаю и киваю. — Помню, как ты впервые меня поцеловал — эмоции потрясли. Помню, что делал всегда все, чтобы спасти меня. А шрамы… Шрамы — это ерунда. Главное, что? Я цвету, Таи-и-и-р-р…
Слишком долго не называла так. Пробивает, как раньше, будто электричеством. Не скрыть эту дрожь по телу.
— Цветешь, Катенька.
— Для тебя цвету, — улыбаясь, обхватывает ладонями мое лицо. — Крепко связаны? — не первый раз спрашивает.
И у меня есть ответ для нее.
— Крепче просто не бывает, — заверяю, прежде чем снова приникнуть к губам и прикипеть к телу.
Соединившись, вобрать максимум ее тепла и нежности. Завтра утром вновь будут «погоны», непробиваемая броня и несгибаемая воля. А сегодня я всего лишь мужчина, который нуждается в ласке любимой женщины.
Милой. Родной. Единственной.
Моей. На веки вечные. Не бумаги и не люди, сам бог тому свидетель. Никто не оспорит. Потому что негде. Нет таких инстанций.
Она моя. И этим все границы подведены.
От автора
Вот и пришло время поставить точку еще в одной истории. Тарские счастливы и с ними счастлива я. Это настоящее чудо иметь возможность прожить чью-то жизнь. Надеюсь, что вам время, которое вы провели с героями, принесло удовольствие.
Сердечно благодарю каждого из вас за ваш личный вклад в процесс создания истории Тарских — поддержку, дискуссии, юмор, крутую графику, ассоциации, сердечки и награды! Это бесценно. Вы — мой двигатель и мой кислород.
Всегда жду вас.
Крепко обнимаю, ваша Е. Тодорова.