Она написала любовь
Шрифт:
— Не нужно об этом…
— Нужно, потому что это правда. Господи, Талия, у меня были вполне конкретные планы на этот вечер. Начало новой жизни… Я пригласил тебя в этот чертов ресторан… И все ведь было хорошо, пока к нашему столику не подошел Клайв! После разговора с ним открылась едва затянувшаяся рана.
Джастин смотрел прямо перед собой, лицо его было бледным.
— Я вдруг осознал, что дурачу сам себя. Мне не нужно смотреть в сторону Кэтрин, чтобы видеть ее, — она всегда со мной, в моем сердце, перед мысленным взором. Я испугался, Талия. Понял,
— Конечно, я прощаю тебя. — Талия старалась, чтобы ее слова звучали легко и непринужденно, но внутри у нее нарастала, грозя вырваться наружу, волна истерического смеха. Если бы Джастин рассказал мне все это тогда! — Кроме того, еда в этом ресторане была поистине великолепной. Так что — друзья?
— Я бы очень этого хотел. Талия, поверь, будь по-другому… — Джастин сжал ее пальцы.
— Я верю. — Она осторожно высвободилась. — Ты замечательный парень, Джастин, и я уверена, что ты еще будешь счастлив. А наши с тобой отношения… у нас не было шанса.
Я должна была понять это раньше, корила себя Талия, провожая гостя до двери. Ведь чувствовала же я сомнения, представляя свою будущую ночь с ним.
Она села на диван в гостиной и уставилась в пустоту, до крови закусив губу. Что же она натворила, неправильно оценив ситуацию?!
Но Марк тоже хорош! Ведь он мог рассказать мне историю Джастина, одернуть меня с моей паранойей… Впрочем, я, похоже, не дала ему шанса.
Талия всхлипнула и покрепче обняла себя за плечи, чтобы унять дрожь, сотрясавшую ее тело.
Она приняла ванну и, завернувшись в халат, прилегла на свою кровать, размышляя о том, как ей поскорее исчезнуть из этой квартиры и из жизни Марка.
Она не заметила, как задремала, а когда проснулась, то поняла, что больше не одна в квартире, хотя и стояла абсолютная тишина. Это означало, что вернулся Марк.
Что ж, рано или поздно они все равно встретятся, так почему не сейчас. Талия поднялась с кровати, переоделась в джинсы и трикотажную майку без рукавов и, собравшись с духом, вышла из комнаты.
Марк сидел в гостиной на диване с бокалом виски в руке. На журнальном столике перед ним были разложены какие-то бумаги, но его взгляд был устремлен не на них, а куда-то в пустоту.
Увидев Талию, замешкавшуюся в дверях, он немедленно поднялся на ноги.
— Привет, я не слышала, когда ты вернулся.
— Рад, что не потревожил тебя. — Голос Марка был тусклым, лишенным каких-либо эмоций, но в том, как он стоял, выпрямившись, Талия почувствовала напряженность.
Веди себя дружелюбно, непринужденно, не выказывай неловкости или смущения, а тем более надежды.
— Честно говоря, я не работала, а дремала. Хотя вообще-то очень много написала за время твоего отсутствия.
Марк ничего не ответил. Он просто продолжал стоять и в упор смотреть на нее сузившимися зелеными глазами.
Под этим взглядом Талия поторопилась
— Так что очень скоро ты останешься наконец в своей квартире один. Как Брюссель?
— Как обычно, насколько я мог заметить.
— Что ж, мы оба были очень заняты это время. — Боже мой, какие избитые банальности я говорю, ужаснулась про себя Талия. — Я вижу, ты весь в делах, — она указала на разложенные бумаги, — так что не буду тебе мешать.
Марк сел на диван, на его губах застыла какая-то неопределенная полуулыбка.
У двери Талия остановилась и спросила:
— Ты ел что-нибудь?
— Я позже схожу куда-нибудь поужинать. — Его тон стал резким, словно Марк предупреждал, что она ступила на запретную территорию. Проявление заботы не входило в условие сделки.
Она хотела добавить стандартное «увидимся позже», но вовремя прикусила язык — Марк явно намеревался провести ночь не в своей постели. Тем более не в ее.
Эта пришедшая в голову мысль вдруг отозвалась нестерпимой болью во всем теле. Такой сильной, что Талия чуть не вскрикнула. На непослушных ногах она с трудом добралась до своей комнаты и прислонилась к закрытой двери, стараясь унять сердцебиение. Господи, что со мной происходит? И как мне совладать с этим? — дрожащим шепотом спросила она себя.
Ответ от Алисы Морган пришел через неделю, которые Талия называла не иначе как «семь дней в аду».
С момента возвращения Марка напряжение между ними сделалось буквально осязаемым, особенно после того, как он заявил, что намерен работать дома. Их невыносимое «одиночество вдвоем» нарушалось лишь приходами миссис Мэдленд, прислуги, которая оказалась совсем даже не «драконом в юбке», как описал ее Кит.
Она была единственной, кто замечал присутствие Талии и хоть как-то общался с ней в отличие от Марка.
Было бы легче, если бы Талии нужно было работать. Но в ожидании ответа от Алисы Морган все, что она могла, — это читать и перечитывать свою рукопись. Но даже после многократного прочтения она так и не смогла придумать, как же Марианна справится с тяжелой душевной травмой, вызванной безжалостным изнасилованием, и чем вообще закончить роман после такого поворота сюжета.
Талия старалась почаще уходить из дома, бродила по Лондону, ездила на экскурсионных автобусах. Вечера она проводила у Лорны, в большой шумной компании, играя в карты, слушая музыку и попивая дешевое вино.
Но вся ее с трудом обретенная беззаботность улетучивалась без следа, как только она возвращалась в квартиру Марка. К этому часу он уже уходил и отсутствовал всю ночь, в течение которой Талия ни о чем не могла думать, кроме как о том, с кем он сейчас и чем занимается.
Если он и проводил время с женщиной, то это была не Соня, о чем ей мимоходом сообщила Пенни в один из своих неожиданных визитов.
— Ходят слухи, что он охладел к ней, и она сильно раздосадована этим. Давай помолимся, чтобы это было правдой и Марк на сей раз нашел кого-нибудь получше.