Она не принцесса
Шрифт:
– По-моему, ты сказал, что ее желания не принимаются во внимание.
– Нет,не принимаются. – Йен искоса взглянул на него поверх бокала. – Но любовь намного облегчила бы решениеэтой проблемы. Чего мне не хватает, – добавил он, сделав глоток вина, – так это хорошего любовного напитка.
Дилан рассмеялся:
– Эта девушка и есть любовный напиток.
Довольно меткое наблюдение. Однако Йенне знал, становилось ли положение от этого лучше или хуже. Вероятно, хуже, с покорностью судьбе решил он.
Глава 5
Едва Лючия и Грейс сели пить кофе в гостиной, как им помешали.
– Она хочет следующую главу своей истории, мэм, сказала мисс Найт. – Говорит, без нее она и глаз не сомкнет.
– Боже мой, с приездом мисс Валенти я обо всем была!
Грейс поставила чашку с блюдцем и с виноватым видом посмотрела на Лючию.
– Мы с Диланом всегда укладываем Изабель спать, пока она не уснет, ей читаем. Сейчас мы посередине «Собора Парижской Богоматери» Виктора Гюго. Не возражаете, если я ненадолго оставлю вас?
– Конечно, нет.
Грейс вместе с няней ушли, и Лючия осталась в гостиной одна. Взяв чашку, она отодвинулась от стола и задумалась о своем новом положении.
Несмотря на то, что сэр Йен заманил ее в этот дом, она была вынуждена признать, что ей нравится его семья. Дилан Мур оказался игриво очаровательным, как и обещала его репутация, его жена была так же мила, как и красива, а пренебрежение Изабель приличиями напоминало ее себя, особенно в таком возрасте.
«Изабель повезло, – думала Лючия, – у нее были родители, которые укладывали ее спать, читали ей каждый вечер.»
Неожиданно ею овладело беспокойство, и Лючия, поставила чашку, встала и прошлась по гостиной, подавляя чувство жалости к себе, пробудившееся в ней при воспоминании о своем детстве. Она стала обдумывать более радостные вещи, например, как обвести Йена Мура вокруг пальца.
Накануне все ее усилия оказались тщетными. Может быть, у нее нестрогая дуэнья, но она также связана ним, а Лючия чувствовала, что он далеко не снисходителен. Он был бы хуже Чезаре, случись ему быть на его месте.
Лючия остановилась у шахматного столика и, глядя черно-белые фигурки, думала об их вчерашнем разговоре. Он был чертовски изобретателен, играя ею, как пешкой, и все это время позволяя ей думать, что ситуация складывается так, как хочется ей. Больше она не может позволить себе недооценивать его.
Она твердо решила сама распоряжаться своей судьбой, и Йен был ключом к достижению этой цели. Чезаре уважал его и настолько доверял, что поручил ему заботиться о её будущем. Лючия понимала, что ее мать права. Она может привлечь сэра Йена на свою сторону, убедить его позволить ей самой выбрать мужа. Но как?
Она машинально взяла со стола коня и, водя пальцем порезьбе фигурки, обдумывала следующий шаг. «Воспользуйся своим очарованием и привлекательностью», – говорила Франческа. Все это очень хорошо, – в отчаянии думала Лючия, – но Йен Мур совершенно нечувствителен ни к тому, ни к другому – самое неприятное обстоятельство, с которым она не часто сталкивалась в жизни. Хотя она не была чрезмерно самоуверенной, Лючия уже с шестнадцати лет сознавала, что производит сильное впечатление на противоположный пол, но до сих пор ее женская привлекательность не действовала на сэра Йена. Но ведь прошло слишком мало времени, и она не позволила себе отчаиваться. Йен Мур мог быть высокомерным и правильным и донельзя напыщенным, но он все равно всего лишь мужчина, со всеми слабостями, присущими его полу.
– Вы играете в шахматы?
Лючия обернулась и увидела рядом с собой предмет своих размышлений. Она одарила его обаятельнейшей улыбкой. Ведь улыбка завораживает мужчину и ничего стоит женщине.
– Да. Я люблю эту игру.
Он, прищурившись, окинул ее оценивающим взглядом.
– Я полагаю, но... как говорит моя племянница, вы хорошо играете?
– Очень хорошо, – не задумываясь ответила она. – Я превосходный игрок в шахматы.
Уголок его рта чуть заметно пополз вверх, что могло бы служить намеком на улыбку.
– Вы-то не прячете свой свет под спудом, не так ли?
– Под спудом? – с недоумением повторила она. – Какой странный вопрос! Я не понимаю, что значит прятать свет.
– Это идиома, образное выражение, – объяснил он. – Я только хотел сказать, что вы не пытаетесь преуменьшать свои таланты и способности.
– Конечно, нет, – удивилась она. – Зачем мне это?
– Некоторые считали бы скромность добродетелью.
– Англичане – странные люди. – Она покачала головой, смущенная этими англосаксонскими понятиями скромности. – Никакая это не добродетель – скрывать свои способности. Если Господь наградил кого-то определенным талантом и тот может делать свое дело хорошо, то почему бы ему не гордиться этим? Кроме того, у женщин этом мире так мало власти. – Она намеренно провела кончиками пальцев по обнаженной ключице. Этот жест оказалсяудачным, ибо привлек его внимание, и его взгляд скользнул ниже, а всякий намек на улыбку исчез с его лица.
– Какими бы привлекательными качествами она бы не обладала, – продолжала Лючия, – женщина должна быть уверена, что мужчины знают и ценят их. Таким образом, ваш пол никогда не доверяет моему.
– Любой мужчина, кто вверит себя вам, – сказал он, пристрастно глядя на нее, – глупец.
Еёвоодушевило если не выражение его лица, то напряженность в его голосе, и она придвинулась к нему.
– А вы глупец, сэр Йен?
Он неподвижно стоял рядом с ней, заложив руки за спину. Выражение его лица оставалось непроницаемым.
– Нет, мисс Валенти, я не отношусь к этой категории мужчин. Поэтому какие бы планы вы ни вынашивали в этой головке, откажитесь от них и перестаньте флиртовать со мной.
Она состроила ему гримаску и отступила от него на шаг.
– Не знаю, зачем я стараюсь. Вы не отвечаете на мои заигрывания, и флиртовать с вами неинтересно. Никакого удовольствия.
– Мне грустно слышать это. – Он сделал приглашающий жест в сторону шахматной доски. – Так будем играть или нет?
Она заколебалась, глядя на него и притворяясь, что придумывает ответ.
– Я не уверена, что мне хочется играть в шахматы с вами, – наконец сказала она.
Поставив коня обратно на доску, она обратилась к нему с самым удачным за этот вечер вопросом:
– А вы хорошо играете?
Это вызвало у него широкую и искреннюю улыбку.
– Черт меня побери, если вы не самое дерзкое существо.
Несмотря на то, что ей удалось вызвать у него улыбку. Лючия чувствовала необходимость возмутиться его словами.
– Никакое я не существо. Ma insomma! Как можно так говорить! Существо? Будто я дракон или... морское чудовище.