Она не принцесса
Шрифт:
– А я – нет. – Он открыл глаза. – Я никогда не совершаю непредсказуемых поступков. Никогда.
Лючия не возразила ему, что две пустые бутылки из-под бренди доказывают, что он заблуждается. Вместо этого она указала на высокий бокал, стоявший перед ним на столе.
– Ваш брат оставил для вас лекарство. Оно делает чудеса, сказал он. Это его собственное изобретение.
– Дилан и должен был изобрести его. – Он с сомнением посмотрел на коричневатую жидкость. – Из чего oно состоит?
– Томатный сок, – жуя ломтик тоста, ответила она, –
В желудке Йена что-то тяжело перевернулось.
– Звучит отвратительно.
– Там есть что-то еще, я забыла. – Она замолчала и свела брови, стараясь вспомнить, что же это было. – А! – воскликнула она и торжествующе взглянула на него. – Сок моллюсков.
Йен вскочил на ноги.
– Я иду спать.
Он вернулся в свою комнату, все еще содрогаясь от мысли о соке моллюсков. Он задернул шторы и разделся, затем улегся между прохладными полотняными простынями и поклялся, что больше никогда не сделает такой глупости. Она не стоила таких страданий.
– По-моему, это ангел.
Лючия присмотрелась к облаку, на которое указывала Изабель, и покачала головой. Травинки щекотали ее нос.
– Нет, это слон.
– Нет, ангел. У него есть крылья. Видите? – Изабель быстрым жестом обрисовала их. – Вот одно, вот другое. И еще у него есть ореол.
– Все равно не вижу. – Лючия зевнула, под лучами полуденного солнца ее клонило ко сну. – Я вижу слона.
– Вы безнадежны в отношении облаков, – сказала ей девочка и встала. – Я иду посмотреть, что положили миссис Марч в корзину для пикника. Идемте?
Лючия покачала головой:
– Чуть попозже.
Изабель ушла, и Лючия закрыла глаза. Она вдыхала запах травы и наслаждалась лучами солнца, согревавшими ее лицо. Вопреки всему бренди, выпитому накануне, она чувствовала себя прекрасно.
А Йен – нет. Бедняга. Утром она собиралась сказать ему, что сегодня у нее день рождения, надеясь выпросить у него разрешение повидать маму, но, взглянув на его лицо, передумала. Она улыбалась, вспоминая, какой у него был вид. Весьма сомнительный с этим подбитым глазом, ужасно несчастный и такой восхитительный, когда он гневно смотрел на нее, что ей просто хотелось поцеловать его, чтобы он почувствовал себя лучше. Она, может быть, так и сделала бы, если бы в комнате не было слуг.
Она подумала о том его поцелуе два дня назад, и от этого воспоминания по ее телу пробежали мурашки. Если он мог добиться этого только одним коротким поцелуем, то каков же будет его долгий поцелуй?
Лючии хотелось это узнать. Идея просто обнять его за шею, прижаться губами к его губам и послать к черту все по английские приличия была так соблазнительна! Вероятно, он рассердится, снова назовет ее кокеткой и притворщицей и обвинит в том, что она играет им. Гнев этого человека был так горяч, что мог испепелить женщину, но она могла бы поклясться, что его поцелуй стоит этого.
Лючия уютнее расположилась на траве, вспоминая вчерашнюю ночь, когда он на руках нес ее вверх по лестнице. Это было нелегко, ибо она была не из маленьких женщин. Два пролета лестницы, а он даже не запыхался.
Она вспомнила, как он швырнул бокалом в стену и сказал, что не разделяет мнения Хея о ней. Эти слова и ярость, с какой он произнес их, проникли в ее сердце, как лучи солнца, и она словно засветилась изнутри. Женщина может влюбиться в мужчину, который заставляет ее себя чувствовать.
– Лючия? – позвала ее Грейс с другой стороны лужайки.
Лючия перевернулась на живот и оперлась на локти. Она посмотрела на Грейс, сидевшую с Дафни на скамье ярдах в двадцати от нее. С ними была и Изабель, девочки рылась в корзине с провизией.
– Да?
– Вы уверены, что не желаете куда-нибудь поехать? – спросила ее Грейс. – Сегодня мы должны сделать что-нибудь необычное. Ведь у вас день рождения.
Лючия улыбнулась и покачала головой, снова отказываясь от предложения обеих женщин отправиться куда-либо.
– Нет, мне и здесь хорошо.
Дафни, державшая на руках свою новорожденную дочь, оторвала взгляд от ребенка и поправила на носу очки.
– А что, если мы устроим пикник в Гайд-парке? – спросила она Лючию. – Я уверена, вам будет интереснее там, чем здесь, в парке на Портмен-сквер.
– О да! – воскликнула Изабель.
Она подбежала к Лючии и опустилась на колени рядом с ней на траву.
– Ни едемте в Гайд-парк. Дует хороший ветерок. Мы могли бы запускать там бумажных змеев. Или можно нанять лошадь и покататься по Серпентайну.
Все еще улыбаясь, Лючия снова повернулась на спину и смотрела на небо.
– Не сейчас.
– Мы могли хотя бы прогуляться до кондитерской на углу и купить засахаренные фрукты на ваш день рождения, не так ли? Шоколад. Или конфеты. Или мятные леденцы.
Лючию не соблазнили эти прелести.
– Нет, я останусь здесь. Я жду.
– Ждете чего?
– Подарка ко дню рождения.
– Кто пришлет вам подарок? Лорд Хей?
– Нет, не лорд Хей. Его пришлет моя мама. – Лючия в предвкушении улыбнулась. – Мама всегда на мой день рождения присылает что-нибудь необыкновенное, и я не уйду, пока это не привезут.
Изабель со вздохом отказалась от борьбы и села на траву рядом с Лючией.
– Ваша мама куртизанка, это правда? – Не дожидаясь ответа, она добавила: – Моя мама тоже была куртизанкой. Она умерла.
Лючия повернулась и посмотрела в лицо девочки.
– Я знаю, – сказала она. – Мне очень жаль. Мне было бы невыносимо тяжело, если бы я потеряла свою маму.
– Я уже плохо ее помню, поэтому не так уж пережинаю. Когда я впервые приехала сюда, мне не понравилась Грейс, но это было из-за папы. Я хотела, чтобы мы были только вдвоем, и я ревновала к ней. Но потом я начала думать, что не так уж плохо иметь мать, такую, как Грейс. Так и случилось. Она очень строгая, но я не обижаюсь.