Она & Он

Леви Марк

* * *

В лифте, поднимавшем их в апартаменты, они встали лицом к лицу, и Миа ласково шлепнула Пола по щеке. Он вышел из оцепенения. Тогда Миа толкнула его в угол кабины и поцеловала.

Поцелуй не прервался и тогда, когда разъехались двери лифта, и потом в коридоре. Они медленно продвигались к номеру, подпирая спинами то одну, то другую стену, врезаясь в двери чужих номеров, пока не добрались до своего.

Даже раздеваясь и падая на кровать, они не прервали поцелуя.

– Это не считается, – прошептала

Миа. – Не считается вообще ничего, кроме настоящего.

Они осыпали друг друга поцелуями. Губы, затылок, шея, грудь, живот, бедра, все тело до самых укромных уголков… Бурные объятия – и ни единого слова, лишь прерывистое жаркое дыхание. Так продолжалось до тех пор, пока оба не обессилели и не забылись глубоким сном на мятых мокрых простынях.

18

Пола и Миа разбудил оглушительный звонок телефона.

– Fuck! – крикнул Пол, увидев время на часах под телеэкраном: 10 часов.

Мисс Бак смущенно напомнила, что первая встреча наступившего дня должна была начаться уже полчаса назад.

Пол нашел свои трусы под окном. Его дожидался журналист газеты «Чосон ильбо».

Он схватил с кресла брюки и, натягивая их, запрыгал к комоду. Журналист, по словам мисс Бак, начинал нервничать.

Рубашка оказалась порвана. Миа бросилась к шкафу и достала другую.

– Только что прибыла коллега-журналистка из «Эль»… – раздалось в трубке.

– Она голубая!.. – прошипел Пол.

– …а потом надо еще успеть на программу на радио KBS.

– Для прессы в самый раз! – отозвалась Миа.

Мисс Бак удалось передвинуть время, назначенное хроникеру из «Муви Уик», поставив его после журналиста ежедневной газеты «Ханкиоре».

Пол судорожно застегивал рубашку.

– Эта газета известна поддержкой политики открытости по отношению к Северной Корее.

Миа расстегнула на нем рубашку и снова застегнула пуговицы, на сей раз правильно.

– …далее у вас открытая встреча…

– Где мои ботинки?

– Один под комодом, второй у двери.

– …со студентами на главной площадке книжной ярмарки.

Мисс Бак умудрилась зачитать на одном дыхании всю длинную программу дня.

– Не волнуйтесь, я уже в лифте.

– Врунишка! Брысь! Я скоро буду.

– Где?

– Внизу, перед тем как тебя повезут на радио.

Дверь номера захлопнулась. Через несколько секунд из коридора донесся адский грохот и громкая брань Пола. Миа просунула в дверь голову и увидела тележку, все содержимое которой разлетелось по полу.

– Телесные повреждения имеются? – спросила она Пола, поднимавшегося с колен.

– Все в порядке. Я не пострадал, мне даже не больно…

– Живо вниз! – прикрикнула она.

Вернувшись в номер, она подошла к окну и уставилась на город, накрытый серым небом. Потом достала из сумки мобильный телефон. Тринадцать сообщений: восемь от Крестона, четыре от Дэвида, одно от Дейзи. Она бросила телефон на кровать и заказала завтрак, предупредив, что в коридоре придется прибраться.

* * *

Из холла мисс Бак почти что бегом погнала Пола в соседний зал.

– Можно

мне кофе? – взмолился он.

– Кофе ждет вас на столе, мистер Бартон, и вы будете сердиться на меня, если он остынет.

– А поесть?

– Вы не сможете говорить с полным ртом, это неприлично!

Еще немного – и она силой втолкнула бы его в зал. Пол попросил у журналистов прощения, и встреча началась.

Приспосабливаясь к истории Кионг, он испытывал странное чувство. И что еще более странно, примеренные им чужие башмаки на поверку оказались сапогами-скороходами. Его удивляла легкость, с которой он отвечал на любой вопрос, глубокие и искренние размышления, которыми он обогащал свой рассказ. Собеседник признался, что эта встреча тронула его до глубины души. Так же получилось и с корреспондентом корейского «Эль». Далее Пола ждала фотосессия, на которой ему пришлось позировать фотографу, неутомимо щелкавшему его на протяжении всего интервью. Пола попросили присесть на край стола, сложить на груди руки, потом убрать руки, подпереть кулаком подбородок, улыбаться, не улыбаться, смотреть вдаль, вправо, влево. Его спасла мисс Бак, напомнившая о других встречах.

Пресс-атташе уже хотела затолкать Пола в лимузин, но он увернулся и подбежал к стойке администратора.

– Позвоните в мой номер, – попросил он администратора.

– Мистер Бартон, мисс оставила для вас сообщение. После вашего ухода она уснула, так что…

Пол лег на стойку животом и ткнул пальцем в коммуникатор.

– Звоните сейчас же!

Мисс Бак нетерпеливо переминалась на месте. Миа упорно не брала трубку.

– Мисс в ванной, – предположил администратор. – Чуть позже она найдет вас на книжной ярмарке. Мне велено сообщить ей расписание вашей конференции.

Пресс-атташе пообещала предпринять все необходимое и прислать автомобиль за его сотрудницей – кореянка с трудом выговорила ее фамилию.

Пол положил трубку и последовал за мисс Бак в смятенных чувствах. По пути он вдруг запустил руку в вазу с леденцами, стоявшую на стойке, и насыпал себе полные карманы.

Час, проведенный в студии KBS, показался ему вечностью, хотя само интервью придало ему еще больше уверенности в себе. Его ответы становились все красноречивее, чувства, которые вызывал у собеседников рассказ о жизни персонажа романа, становились все более бурными. Даже мисс Бак не удержалась и пустила слезу.

– Вы были великолепны, – заверила она Пола, приглашая его снова занять место в лимузине.

Из Дворца конгрессов его доставили на встречу с двумя сотнями студентов, собравшихся послушать знаменитого писателя.

Ведущий представил Пола аудитории, и ему устроили овацию стоя, повергнув его в величайшее смятение. Он тщетно высматривал Миа, пробегая глазами ряд за рядом, когда прозвучали первые вопросы, напомнившие ему о его роли.

Пол бросился исполнять эту роль с рвением, переходившим в раж. Он разоблачал, обвинял, срывал маски с монстров тоталитарного режима, клеймя позором бездействие демократических государств. Его то и дело прерывали аплодисменты.