Она слишком любила красное
Шрифт:
Как я и предполагал, Виктория стала смотреть на меня не только с трепетным восхищением, но и с раболепным восторгом. Я был для нее настоящим Дон Кихотом Ламанчским, способным по первому требованию удовлетворить любую ее прихоть.
2
Спустя час, когда Виктория вышла из-за стола поправить прическу и навести легкий макияж, Звягинцев неожиданно придвинулся ко мне.
– Берегись, Роман Александрович! – поучительно произнес он. – Викуля не такая безобидная и наивная дамочка,
– Мне непонятен смысл твоего умозаключения, – подметил я. – Объясни толком, что ты имеешь в виду?
– Когда я получил от нее телеграмму, то рассчитывал встретить кроткую, практически пугливую провинциалку. Я жестоко ошибся, Александрыч… Виктория – сущий дьявол! Это монстр, пожирающий деньги. Я никогда не был в подобных заведениях…
– Ты думаешь, это не заметно? – равнодушным тоном подметил я. – У тебя на лице отпечаток растерянности.
У меня не было ни малейшего желания вступать с ним в полемику, но я должен был хоть как-то поддерживать разговор.
– Ну, так вот, – продолжил Звягинцев. – Это была ее идея – зайти в «Арктику». Я не смог ей отказать. У меня не хватило духу признаться, что я не настолько богат, чтобы…
– Если ты прикидываешь в уме, во что обойдется наш столик, то пусть такой пустяк тебя не волнует. Все расходы я беру на себя. Мне действительно очень приятно провести этот вечер в вашей компании.
– Я не о том.
Звягинцев изрядно запьянел, но еще не дошел до предельной кондиции, когда мог потерять собственную мысль.
– Я смогу ее ублажать еще день, от силы – два. Далее мне придется залезть в долговую яму, из которой будет не так-то просто выкарабкаться. – Он глубоко вздохнул и внезапно спросил: – Ты ведь, Роман Александрович, не станешь скрывать, что эта чертовка тебе понравилась?
Он просверлил меня пристальным взглядом.
– Ты прав, в данной ситуации нет смысла скрывать очевидный факт. Я испытываю по отношению к ней восторженные чувства, – откровенно признался я. – Виктория великолепна! Она способна вскружить голову.
– Вот и я о том же. Дорогой бриллиант необходимо содержать в достойной оправе. Викулинька создана не для таких типов, как я, – с сожалением в голосе произнес он.
– Ты что-то темнишь. Если правильно понимаю, – задумчиво поинтересовался я, – ты намерен мне предложить…
– Вот именно! – недослушав, подтвердил Звягинцев.
Он выпил очередную рюмку коньяку и печально добавил:
– Ты неплохо соображаешь, Александрыч. Ты всегда меня правильно понимал. Виктория – птичка высокого полета. Ей нужен большой простор и много свежего воздуха. Она мечтает о роскошной жизни. А что ей может предложить такой неприметный обыватель, как я? Ровным счетом ничего, кроме никчемных обещаний. Мне иногда кажется, что она считает меня неудачником.
– Ты прекрасный преподаватель
– Все это верно, только необходимо здраво смотреть на вещи. Наша жизнь не так прекрасна и удивительна, как показывают в художественных кинофильмах и пишут в любовных романах. У нее много изъянов и еще больше темных сторон. Я прошу тебя только об одном, – он низко склонил голову и тихо добавил: – Постарайся не обижать Викулиньку. И еще… Не говори, что я не предупреждал тебя о том, какая она транжирка. Это монстр…
– Ты начинаешь повторяться, – с укором подметил я.
– Она разует тебя до нитки.
– Это меня не пугает.
– Да, наверное… Я наслышан о том, что у тебя приличное состояние. Имея несколько крупных торговых точек, разбросанных почти по всей области, ты, конечно, можешь позволить себе некоторую роскошь. Можешь свободно посещать дорогие рестораны, заказывая осетрину и прочую дребедень. И все ж таки, будь осторожен!
– Никак не могу понять, к чему ты клонишь? – спросил я, прикидываясь наивным простачком. – Ты предлагаешь мне поухаживать за Викторией?
Звягинцев посмотрел мне в глаза.
– Мы же с тобой давние приятели, – уклончиво сказал он. – Викуля хоть и не дурна собой, но ведь она не породистая лошадка, которую можно продать или подарить. Она наверняка хочет хоть на какое-то время почувствовать себя богатой и счастливой женщиной. Ты в состоянии ее мечты воплотить в реальность.
Звягинцев на мгновение замолчал, потом снова посмотрел мне в глаза.
– Признайся, Роман Александрыч, – с трудом выговаривая каждое слово, пробормотал он, – ведь она тебе не только нравится? Могу поспорить, что ты в нее по уши втрескался. Она такая нежная, хрупкая… Ее нельзя не любить!
Я немного смутился от его прямого вопроса, но все-таки решил сказать правду.
– Более того, Михалыч… Даже намерен на ней жениться! – выпалил я почти на одном выдохе.
Между нами в очередной раз воцарилась продолжительная пауза. Я мысленно предвидел его реакцию, но не предполагал, что мой ответ шокирует его до такой степени.
– Повтори, что ты сказал! – настойчиво потребовал он. – Ты намерен на ней жениться?
Я утвердительно кивнул головой.
– Нет, Александрыч, этого недостаточно. Я хочу, чтобы ты повторил эти слова. Я требую!
– Намерен на ней жениться! – решительно повторил я.
– Но ведь ты ее совсем не знаешь. Буквально час назад ты даже не подозревал о ее существовании. Мне не нравится такая поспешность!
Он впервые повысил голос, и я понял, что его прорвало. Все его разговоры о том, чтобы я поухаживал за Викторией, были напыщенной бравадой и теперь мгновенно лопнули как мыльные пузырьки. Я не знаю, на что он рассчитывал, предлагая мне пофлиртовать с его подружкой, но теперь было видно невооруженным глазом, что он вовсе не хотел с ней расставаться.