Она слишком любила красное
Шрифт:
– Это всего лишь издержки моей профессии, – улыбнувшись ей в ответ, сказал я и тут же добавил: – Мое предложение навестить торговые точки Мурманска остается в силе. Мы обязательно зайдем к ювелиру, и я покажу вам бесподобные украшения. Надеюсь, вы не будете возражать, если я осмелюсь преподнести вам небольшой подарок? Какое-нибудь бриллиантовое колье…
– Мне? – изумилась Виктория.
– Да.
– Вы не шутите?
– Ничуть. Мне будет приятно, если, вернувшись в Вологодскую область, у вас на память о нашем городе останутся незабываемые воспоминания. Надеюсь, вы завтра свободны?
– Если
– Мы уже обо всем договорились, – заверил я. – Олег Михалыч согласен с моим предложением. Тем более что он завтра весь день занят. Нельзя обижаться на человека только за то, что он стремится получить звание заслуженного учителя России. У него совершенно нет свободного времени. Завтра Олегу Михайловичу необходимо подготовиться к лекции по высшей математике.
– Да, мне с утра нужно быть в лицее, – сквозь зубы процедил Звягинцев.
Посмотрев на сияющее лицо Виктории, он, наверное, мысленно согласился с тем, что все женщины предсказуемы. Надеюсь, в эту минуту он наконец-то понял, что я не зря выписал ему чек на две тысячи долларов.
3
Наверное, когда Звягинцев выходил из ресторана, мне следовало бы отбросить амбиции и посмотреть на Викторию иным взглядом. Она лишь ради приличия позволила Олегу Михайловичу поцеловать ей руку и как ни в чем не бывало продолжила нашу беседу. Однако в тот момент внезапно вспыхнувшая любовь застилала мне глаза. Я был ею околдован и не замечал ничего происходящего. Уже тогда я должен был обратить внимание на то обстоятельство, с какой легкостью она поменяла одного мужчину на другого. Не исключено, что между ними не было ничего серьезного и их дружеские отношения не требовали особой деликатности, но сам факт, что она пришла в ресторан с одним кавалером и тут же легкомысленно осталась с другим, должен был натолкнуть меня на серьезные размышления. Остаться практически с малознакомым человеком, это ли не откровенная беспечность, которая была не в ее пользу? Мне уже тогда нужно было как следует задуматься об ее поступке и поразмыслить над вопросом: не стану ли я следующим, кого она покинет с такой же легкостью? Разумеется, задним числом я стал гораздо умнее, но, к сожалению, моя необузданная самоуверенность взяла верх над моим разумом.
– Роман Александрович, – сказала она, пригубив красного вина, – по-моему, даже очень хорошо, что Олежек нас покинул. Своим хмурым видом он мог испортить нам такой замечательный вечер!
– Звягинцев немного скучноватый, но его можно понять, – простодушно ответил я. – Он не привык посещать такие дорогостоящие заведения. Здесь он чувствовал себя не наилучшим образом. Мелкая рыбешка в пасти кашалота!
– Олежек невезучий человек и никогда не сможет добиться значительных успехов.
– У меня сложилось о нем точно такое же мнение.
– Я ему искренне сочувствую.
– Я тоже.
– Надеюсь, он доберется домой без приключений.
– Я уже распорядился. Степаныч отвезет его до подъезда.
– Это ваш личный водитель?
– Работает в моей фирме около десяти лет.
– Мужчина преклонного возраста?
– Почему вы так решили?
– Вы назвали его по отчеству.
– Все
Виктория вскинула брови.
– Если не секрет, какой у вас автомобиль? – поинтересовалась она.
– Было три подержанных иномарки, но две из них уже продал. Хочу избавиться от третьей и приобрести что-нибудь более комфортабельное и современное. В данный момент Степаныч возит меня на «Кадиллаке».
– Это такая большая черная машина? – спросила она.
– Большая, но не черная. Я не люблю темные тона.
– И вам не жалко ее продавать?
– Устаревшая модель. Нельзя топтаться на одном месте. Необходимо идти в ногу со временем.
– Всю жизнь мечтала прокатиться на лимузине.
– Никаких проблем! – запальчиво произнес я. – Сегодня ваша мечта обязательно осуществится.
Виктория снова пригубила вина.
– Олежек живет один, – зачем-то сказала она и тут же добавила: – У него нет ни жены, ни любовницы, ни подруги…
– Вообще-то, если быть до конца откровенным, он и в юности был настоящим отшельником. Иногда пытался распушить хвост, но, кроме унизительных насмешек, ничего серьезного из этого не получалось.
– Ну и шут с ним! – подытожила Виктория. – Он не стоит того, чтобы мы заостряли на нем внимание.
Она подняла фужер с шампанским.
– За тебя, Роман Александрович! – мило улыбнувшись, сказала Вика. – Мне нравятся такие мужественные, волевые мужчины, как ты.
– Если мы плавно переходим на «ты», наверное, стоит исключить излишнюю вежливость и разговаривать друг с другом просто по имени, – предложил я и поспешно поднял рюмку коньяку.
– С превеликим удовольствием, Ромочка! – воскликнула Виктория. – Я сегодня самая счастливая женщина! Ты подарил мне такой чудный, незабываемый, великолепный вечер…
Она внезапно поставила фужер на стол и весело прощебетала:
– За твое здоровье необходимо выпить что-нибудь более крепкое.
– Может, коньячку? – предложил я. – В крайнем случае, можно заказать виски. Но все-таки «Домэн дю Бюиссон» – наиболее благородный напиток.
– Ну, разумеется, Ромочка. Я с удовольствием пригублю глоточек коньяку.
Она прищурила глазки и хитро посмотрела на меня.
– Но имей в виду, коварный обольститель слабых женщин, я выпью совсем чуть-чуть. Не надейся, что я запьянею. Ведь у вас, у мужчин, всегда одно на уме. Вы такие предсказуемые…
Я улыбнулся ей в ответ, успев за какое-то мгновение раздеть ее глазами и представить обнаженной в моей постели.
– Ты меня не слушаешь, Ромочка! – подметила Виктория, самопроизвольно вернув меня в реальную действительность.
– Не следует всех мужчин измерять по единой мерке! – с укором произнес я. – Сколько людей, столько характеров и столько же мнений.
– Но мысли у всех одни и те же.
Она вновь прищурила глазки.
– Но раз ты в этом уверена, то могу признаться, что с удовольствием бы попробовал на вкус тот коньяк, который останется на твоих пухленьких губках, – почти продекламировал я, поставив на стол опустевшую рюмку.