Она сошла с ума
Шрифт:
– Может и нет. Она делает это не ради денег. Просто она ищет наилучший способ, чтобы избавиться от своей девственности. Здесь говорится, что в случае, если Валенне не понравится ни один претендент из ТОП–10 – аукцион будет отменен. Ничего личного, но она не хочет терять свою девственность с мужчиной, к которому у нее не будет по крайней мере влечения на достаточном уровне, отсюда следует необходимость личной встречи перед принятием решения.
– Подожди. Влечения? – его губы сложились в небольшую улыбку. – Организуй встречу для нас сегодня ночью.
– Сегодня ночью?
– Да.
– Но
– Где она остановилась?
– Не знаю. Но ее личная помощница взяла мой номер телефона. Они позвонят завтра, чтобы сообщить, где ты встретишься с Валенной. Это будет тайная встреча, чтобы обеспечить конфиденциальности для вас обоих.
– Я хочу встретиться с ней сегодня ночью.
– Но...
– Узнай, где она остановилась.
Дэймон уставился на него, словно он действительно сошел с ума.
– Когда ты позвонил мне насчет повышения суммы торгов до пятидесяти миллионов долларов за долбанную «вишенку», я решил, что ты спятил. Но подумал, что тебе нужно немного развлечься. Я знаю, как тебе было сложно в эти последние месяцы. Однако теперь, Джан, ты на самом деле спятил!
– Сколько я тебе плачу, чтобы ты следовал моим приказам? – Дэймон сердито посмотрел на него. – Двести тысяч евро в месяц. Я хочу встретиться с ней. Сейчас. – он щелкнул пальцами.
Дэймон достал телефон и набрал номер.
– Знаешь, ты всегда можешь позвонить одной из своих подружек, если так чертовски возбужден.
– Я не хочу тратить на них свой стояк. – чудно, но это было правдой. Он был чертовски возбужден, но его похоть была направлена на кое–кого конкретного.
– Ты серьезно запал на Валенну?
– Нет.
– Тогда к чему спешить? Я уверен, что ты выиграл.
– Я хочу убедиться, что она выберет меня.
– Тогда ты реально на нее запал.
– Только на ее «вишенку». Начни уже работать.
Качая головой, Дэймон начал говорить с кем–то по телефону. Лишь спустя минуту, он закончил разговор.
– Кажется, это твоя счастливая ночь, Джан.
Он ухмыльнулся.
– Повезло? Я победил сегодня.
– Ну, может, ты выиграешь вишенку на торте после того проигрыша. Это полоса другого цвета… – Дэймон поиграл бровями, глядя на него.
– Едва ли. Я за нее плачу. Так что, где она?
– Вообще–то, лишь несколькими этажами ниже.
– Здесь? В этом отеле?
– Ага. Она сняла весь тридцать четвертый этаж для себя и своей команды.
– Как случилось, что мы об этом не слышали?
– Отель не распространяется о своих гостях. Поэтому тебе здесь и нравится. Никто тебя не достаёт.
– Она там прямо сейчас?
– Да. Она только что приехала.
– Ахх… – его руки начали потеть. Странно. Его руки никогда не потели. У него всегда было хорошее сцепление между рулем и его сухими руками.
– Кстати… – Дэймон снова читал лист бумаги. – Ты должен соблюдать несколько важных требований, иначе она не будет с тобой спать. Ну, это в случае если она выберет тебя. Тут сказано, что это обязательно.
– Больше правил?
– Лишь меры предосторожности. Я бы тоже так сделал.
– Что там?
– Ты должен ей предоставить свежую справку о состоянии своего здоровья, подтверждающую, что ты чист. Я могу ее предоставить. У меня есть результаты всех
– У нее слишком много правил. Я даже не уверен в том, что она на самом деле девственница.
– Ох, здесь есть пункт о том, что она предоставит тебе свежую справку о медицинском обследовании, выданную ей американским гинекологом с хорошей репутацией, подтверждая этим, что у нее никогда не было отношений сексуального характера.
– Это ничего не доказывает. Но я выясню это сам.
– Я уверен, что у тебя есть свои способы это выяснить, Джан. Так что, должен ли я пойти с тобой? Как твоя дуэнья? – с сарказмом спрашивает Дэймон.
Он бросил на Дэймона мрачный взгляд:
– Ты пойдешь туда и все устроишь. Я хочу полную конфиденциальность.
– Окей, я позвоню через какое–то время. Черт возьми, это так неловко. Я собираюсь потревожить сон человека, потому что кое–кто слишком сексуально возбужден и не можешь подождать до утра.
– Я не собираюсь «чпокать» ее сегодня ночью. Просто хочу с ней встретиться.
– Свидание стоит гребанных пятьдесят миллионов долларов. Люди очень–очень скучные. – проворчал Дэймон и вышел из комнаты.
Джан улыбнулся, когда Дэймон ушел. Когда ему исполнилось двадцать один, на него свалилось целое состояние покойного деда. Но он был занят гонками и проектированием машин, у него не было времени на управление собственными финансами.
Особенно на состояние, приблизительно оцениваемое в тридцать пять миллиардов евро.
Он нуждался в эксперте, который сможет управлять его обширным портфелем на основе тесного общение. В его распоряжении была дюжина юристов в разных сферах деятельности, но ему нужен был человек, который был бы его правой рукой, кто–то, кому он на самом деле мог бы доверять. В его мире доверие было редким товаром, но то, что у него было большое состояние, которое искал каждый, не оставило ему никакого иного выбора кроме того, чтобы искать доверие, которое он мог купить.
Он хотел того, кто будет сопровождать его везде, куда бы он не отправился. Таким образом, он мог контролировать свои деньги, пока занимался гонками и в Тихом, и в Атлантическом регионах. Кого–то способного приглядывать за его огромным состоянием, и, в то же время, быть доверенным лицом в некоторых вопросах, касающихся его личной жизни. Короче говоря, мальчик на побегушках с навыками генерального директора. Высоко квалифицированный Дэймон появился в нужное время. Он проходил стажировку в качестве финансового консультанта в «Lehman Brothers», но вдруг остался без работы, когда гигантская фирма заявила о банкротстве. Дэймон был юристом со степенью магистра в области бухгалтерского учета. В тот момент, когда они встретились, Джан понял, что они сработаются. В своей юности он был скандалистом, но Дэймон не боялся его. В действительности, Дэймон был единственным из сотрудников, кто мог сказать Джану в лицо, что тот обложался, не боясь при этом потерять свою высокооплачиваемую работу, именно за это ему и нравился Дэймон. До сих пор, у них были прекрасные рабочие отношения. В конце концов, Дэймон женился на одной из своих дальних родственниц, Атие, так что они все еще были семьей.