Она сошла с ума
Шрифт:
Но сейчас… Ох, сейчас… Ох, мать моя женщина!
Она ему улыбнулась, настоящей широкой улыбкой, выражающей радость и признательность ее сердца. Теперь ей не нужно будет делать свой выбор завтра. Она была рада, что он пришел увидеться с ней сегодня ночью.
– Пожалуйста.
И это произошло само собой.
Поцелуй.
Он наклонился к ней. Она наклонилась к нему.
Они встретились на половине пути.
Их губы соприкоснулись.
Красиво.
Неописуемо.
Это был самый нежный поцелуй. Он не спешил. Не был навязчивым. Не был требовательным.
Просто сладким.
И трепет в ее сердцевине стал хуже… или лучше.
Это был идеальный поцелуй.
Когда их лица разделились, они глубоко и внимательно смотрели друг другу в глаза. Они оба улыбались. Словно разделили секрет или что–то подобное. И она не имела о нем ни малейшего представления.
– Я постараюсь это сделать приятным для тебя. Я обещаю, Piccola. [Прим. пер. – с ит. яз. – малышка]
Как он ее назвал? Это прозвучало мило и сладко.
– У меня нет больших надежд.
Он фыркнул от смеха, этот звук был таким сексуальным, что это по–особенному согрело ей сердце.
– Спасибо что не давишь на меня. Но я чувствую ответственность.
– Спасибо. Я постараюсь не быть плаксой.
Он ухмыльнулся и поцеловал ее. Снова.
Она была бомбой. Водородного типа.
Он был помешанным на контроле каждого аспекта своей жизни, но не этой ночью. Она уничтожала его здравый смысл, разбирала его хорошо отточенные защитные механизмы.
Всего лишь поцелуем.
И его было недостаточно. Ему нужно было снова ее попробовать. На самом деле ее попробовать.
Она была сладкой, на вкус ее губы были похожи на клубнику. Он любил клубнику, а когда он что–то любил, то обеспечивал себя бесперебойными поставками этого чего–то. Поэтому, у него была клубничная плантация.
Валенна Джонс заводила его двигатель быстрее и сильнее, чем любая другая женщина, которая у него раньше была, а у него их было много. Все они вылетели из его головы в тот момент, когда он поцеловал ее с таким сильным голодом, которого никогда раньше не чувствовал.
Ему нужно иметь бесконечный запас и этого тоже.
– Cara mia, ты так сладкая. [Прим. пер. – с ит. яз. – Cara mia – Моя дорогая]
Она прикусила свою нижнюю губу, а затем высунулся ее язык, чтобы жадно провести по ее верхней губе.
– Ты тоже.
Эта женщина знала, как свести с ума мужчину, но она выглядела невинной со своими большими глазами цвета виски и светло–медовыми волосами, обрамляющими ее красивое лицо, как водопад солнечного света.
Merda, она заставляла его поэтично говорить о ее чертовых волосах. [Прим. пер. – с ит. яз. – Merda – дерьмо]. Он не был странным, но ее волосы пахли, словно лавандовое поле летом в Тоскане.
Он терялся. В ее запахе. В ее вкусе. В ее мягкости.
И он был твердым. Таким твердым, что это причинило боль. Его член казался опухшим, словно воздушный шар, который надули сильнее, чем позволяла его вместимость.
Его редко посещало такое возбуждение. Он забыл, когда в последний раз был возбужден до такой степени. Это был тот вид похоти, который заставляет мужчину плакать, умолять и унижаться. Он бы умирал за такую боль. Каждый день.
– Валенна. Я хочу тебя.
СТАТИЧЕСКОЕ
Он был сногсшибательным!
Валенна тщательно следила за гигиеной полости рта. Этот парень часто посещал дантиста, и она была так этому рада. Это прибавляло ему бонусных баллов. Она могла целовать его вечно.
Ее руки обвились вокруг ее шеи, когда она с рвением целовала его в ответ, ее собственный язык поднялся, чтобы вступить в бой с его. Он застонал, наклонил свой рот и углубил поцелуй, сейчас действуя настойчиво.
В ее рту была охренительная вечеринка, а его язык был особым гостем. Он умел целоваться! Лучше, чем Керион! Спасибо, Господи! Ей было необходимо вычеркнуть из своей памяти поцелуи бывшего.
Джан приподнял ее с кресла, обхватывая ее бедра своими руками, чтобы она его оседлала. Он направлял ее, чтобы она терлась о его колени.
О, мой Бог!
Жарко. Ей было так жарко, что она могла воспламениться в любой момент! Окей, это был петтинг. Все ее бывшие хотели этого вместо половых сношений. Но она никогда на него не соглашалась. Она никогда не чувствовала сильного желания, чтобы заниматься петтингом с любым из них.
Но это было хорошо. Этот мужчина знал правильные движения. И она хотела двигаться, двигаться, двигаться!
Не имея возможности себе помочь, она объезжала его колени, вращая своими бедрами, чтобы облегчить пульсацию в своей сердцевине. Он сжимал ее ягодицы и толкался вверх между ее бедрами.
Она могла его чувствовать в месте соединения ее бедер, эта его часть тыкалась в нее. Твердая. Очень твердая часть. И она сильно об нее билась, так быстро, как билось ее сердце, стараясь изо всех сил; у ее киски было это ощущение набухания. Оно вызывало неудобства, тем не менее, ей нравилось это ощущение.