ОНАГР
Шрифт:
– Я все смотрю на вас, мсье Разнатовский, - сказала она нашему герою с тою умилительною жеманностию, которая называется обыкновенно светскостию, - как вы всегда со вкусом одеты.
Онагр поклонился ей с чувством полного удовольствия.
– Признаюсь, мне нравится, когда молодые люди обращают внимание на свой туалет.
А что, вы достали для моей Нади ноты, последний романс Глинки? Это немножко неделикатно, что я напоминаю.
– Я привезу вам на днях.
– Надя, Надя! поди сюда, мой друг. Вот Петр
Она поправила брошку на груди дочери.
– Merci, monsieur, - сказала рыжая дочка.
– Вы не ангажированы на этот кадриль?
– спросил у нее Онагр.
– Non, monsieur.
– Позвольте мне танцевать с вами?
– Avec plaisir, monsieur.
Статский с изнеженными движениями не танцевал; он кочевал из комнаты в комнату, повертывая своей тросточкой с бирюзовым набалдашником и поглядывая на все и на всех насмешливо.
– Здесь очень скучно, - сказал он Петру Александрычу, - я здесь никого не знаю, кроме madame Бобыниной. И как душно! меня сегодня звал князь Петр Иваныч на вечер, но мне совестно было отказать Горбачеву.
– Да, прескучно, - закричал, подбегая, офицер с серебряными эполетами, - а вы никогда не танцуете?
– Редко.
– Хочешь быть, мон-шер, моим визави?
– продолжал офицер, обращаясь к Онагру, - я танцую с премиленькой; она недавно показалась в свете, только что из Москвы или из деревни откуда-то приехала; я люблю все новенькое. Жаль, не так молода - лет двадцати с лишком, дочь полковника, отлично воспитана. Что же, мон-шер, будешь моим визави?
– Изволь, братец.
Онагр ангажировал хозяйку дома и избрал для своего поприща самое видное место.
Офицер с серебряными эполетами стал напротив с своею. Онагр с высоты величия взглянул на провинциалку.
– Ай, ай! какая странная, а ведь хорошенькая!
В самом деле, она была недурна. Черные волосы, густыми локонами спускавшиеся до плеч, длинные полуопущенные ресницы, черты лица тонкие и нежные, прозрачность кожи, стан высокий и стройный, простота убора - все это показалось необыкновенным Онагру и как-то, не совсем сходилось с его понятиями о красоте и светскости… А хорошенькая!..
Офицер никак не мог ходить; он бегал, прыгал, суетился около нее, кричал ей на ухо, и она едва поспевала за ним следовать и решительно не поспевала отвечать на его вопросы…
В этой паре было что-то комическое.
– Не правда ли, мон-шер, порядочное личико?
– бормотал офицер, делая фигуру и подскакивая к Онагру, - только робка чересчур, мало говорит, это ничего - пооботрется.
– Конечно… - Онагр, однако, думал совсем не о ней, а о Катерине Ивановне, которая танцевала и кокетничала с адъютантом.
Изнеженный статский подошел к хозяйке дома.
– Знаете ли, Елена Сергеевна, - сказал он, обращаясь к ней и к Онагру; - эта девица, которая
– Неужели?
– воскликнул Онагр, внимательнее посмотрев на девушку.
– Что вы думаете? именно похожа!
– произнесла хозяйка дома, также взглянув на нее.
– Даже и в манере ее есть как будто сходство с княжной…
– Неужели и в манере?
Онагр еще пристальнее посмотрел на девушку. Изнеженный статский был для него авторитетом.
– Мне чрезвычайно нравится ее отец, - сказала г-жа Горбачева, - такой балагур, шутник и с такими здравыми понятиями обо всем. Он прежде командовал полком и никак не мог сойтись с своим бригадным генералом, оттого и вышел в отставку. Прежде он с семейством жил в Москве, а потом в своей тверской деревне. В Петербурге они не более месяца.
– Шармант персонь!
– сказал Онагр.
– Меня что удивляет, - продолжала г-жа Горбачева, - ведь она почти не была в свете, а, несмотря на это, тре-жантиль!
Через четверть часа девица с черными локонами сделалась вдруг предметом всеобщего внимания.
Онагр спешил ангажировать ее на мазурку.
Господа офицеры и статские франты стекались изо всех комнат в залу смотреть на девицу с черными локонами.
– Она похожа на княжну!
– слышалось повсюду.
– Как две капли!
– кричал офицер с серебряными эполетами, бегая по зале, - я первый заметил это сходство. И говорит точно княжна; я с княжной несколько раз танцевал, - и напрыскана духами heliotrope, как княжна; только вальсирует неловко, руку не умеет держать, оттого она и мало вальсирует. Я люблю вальсировать с m-lle Неврёзовой - та ловкая!
Мазурка! мазурка!
Онагр поставил стул для своей дамы. Катерина Ивановна в первой паре уже летит с адъютантом. Адъютант рассыпается перед Катериной Ивановной и выдумывает беспрестанно какие-то новые, трудные фигуры. Онагр рассердился на адъютанта; а на
Катерину Ивановну, - о! на нее он и смотреть не хочет. Его начинает сильно занимать девица, похожая на княжну. Он любезничает с нею изо всех сил, он говорит без умолку, а она только слушает, она кажется утомленною… Но вот музыка смолкла, усталые и тяжело дышащие кавалеры и дамы разбрелись по разным комнатам в ожидании ужина…
"Нечего сказать, прелесть как хороша, а не разговорчива!
– подумал Онагр, расставаясь с девицей, похожей на княжну, - будь она немного повеселее и поживее да понаряднее, тогда бы просто свела с ума".
Офицер с золотыми эполетами, по своему обыкновению, явился после мазурки.
– Я, братец, кажется, в самую пору, - сказал он Онагру.
– Что, накрывают ужинать?
Сядем за ужином вместе. Ну что, весело было?
– Да. С какой душечкой я танцевал мазурку! Постой, я тебе покажу ее.