Ондржей Секора. Сказки о букашках
Шрифт:
Ферде пришлось подойти к пеньку и, хочешь не хочешь, послушать, как в дереве — хруп-хруп-хруп! — с аппетитом едят шалуны.
Дровосек долго не хотел его отпускать.
— Ты даже не представляешь, как я доволен, что мои червячки так хорошо едят, — хвалился он.
— По крайней мере они будут хорошо расти, а когда станут большие…превратятся в куколок… — пребил его Ферда.
— Да, превратятся в куколок, — с восторгом подхватил Дровосек и от радости так хлопнул Ферду по плечу, что тот чуть не упал. — Когда же куколки лопнут, из них выскочат жуки-дровосеки. Я уж их жду не дождусь… — тараторил он. — У всех у них будут такие же длинные усы, как у меня. Дети
Ферда тоже с нетерпением ждал. Но ждать — пустяки! Вот если бы только не бояться Отрокаров!
— Представь себе, они у меня хотели украсть яичко! — и Ферда стал рассказывать. Увлечённые интересным разговором приятели шли, шли и даже не заметили, как очутились у куста шиповника под большой паутиной.
— Ты боишься Отрокаров? — возмущался Дровосек. — Не бойся! Ничего не бойся! Я на все прогулки буду ходить вместе с тобой и не дам тебя в обиду. Ну а со мной не так-то уж легко справиться. — И Дровосек грозно пошевелил усами. — А если кто-нибудь сунется, у меня столько силы! Да я такого Отрокара схвачу, я ему скажу… — Тут Дровосек зацепил усом за паутину. Паук, спрятавшийся наверху, подумал, что попалась большая муха, и молнией кинулся вниз, прямо под нос Дровосеку. Что тут было!
Дровосек защемил Паука усами, точно в клещи, и закричал:
— Ага! Попался Отрокар! Прощайся, злодей, с жизнью! Сейчас я тебе откушу голову! — И он раскрыл свои огромные челюсти. Стоило ему их только сжать, Пауку пришёл бы конец.
— Дровосек, что ты делаешь? Это ведь не он, это не Отрокар, ведь это же Паук! Прошу тебя, отпусти его! — закричал Ферда. Еле-еле в самую последнюю минуту удалось ему спасти Паука от смерти.
Дровосек остановился, с удивлением посмотрел на Паука и неохотно отпустил его.
Паук, чудом оставшийся в живых, не помнил себя от радости. Он хватался за голову, бросался на колени, вскакивал, хотел обнять Ферду. Обещал, что до самой смерти будет благодарен муравью. Тут он начал предлагать Ферде и Дровосеку верёвку, нитки, шёлковые ткани. Паук с этой минуты стал очень добрым. Он не переставал кланяться, радоваться, обещать, а когда Ферда и Дровосек от всего отказались, он вмиг соткал замечательные верёвки для санок, чтобы Ферде легче было везти такую тяжесть.
Паук уверял, что он никогда не забудет о великодушном поступке Ферды, и обещал, если Ферде что-нибудь понадобится, всегда прийти к нему на помощь.
«Ну что ж! Когда-нибудь и Паук может пригодиться», — подумал Ферда, возвращаясь домой.
О том, что приснилось Ферде и о чём заявили два ворчуна
— Милый Ферда, — как-то утром торжественно сказала мама. — Благодарю тебя за твою помощь. Если бы не ты, мне никогда бы так хорошо не выкормить моих червячков, да и куколки наши не увидели бы ни солнышка, ни свежего воздуха. Мне ведь некогда выходить на улицу. Мне ведь нужно откладывать яички и кормить червячков. Но с твоею помощью уже из первых куколок у нас вырастут здоровые и сильные работники. А это, я чувствую, будет скоро. Я не ошибаюсь. Может быть, даже сегодня ночью.
Ферда просиял от радости: «Сегодня ночью! Сегодня ночью у нас вылупятся из куколок первые муравьи. Ура!»
Ферда с такой поспешностью выбежал на прогулку, что две куколки упали из санок и ударились головами о землю. Но Ферда даже не обратил на это внимания, он их снова положил на санки и побежал к Дровосеку, а от него к Пауку, чтобы всем рассказать о том, что должно произойти этой ночью.
Потом Ферда позвал Светлячка, чтобы он ночью освещал муравейник. Когда вечером пришёл Светлячок и осветил кладовую, всё уже было готово: Ферда украсил комнату цветами, а самых крупных куколок уложил в один ряд. Все они были большие, толстые, вот-вот лопнут, гладкие, только у тех, двух, что упали на землю, на головах темнели синяки. Вот несчастье! Но, может, это не повредит им? Может быть, и из них выйдут хорошие муравьи?
Ферда и Светлячок уселись поудобнее и стали разговаривать. Светлячок стал рассказывать Ферде обо всём, что он видит ночью. О том, какие летают удивительные бабочки и сколько их за ночь съедает летучая мышь. О том, как ночью гукают совы и как они ловят для своих птенцов мышей. Он рассказывал Ферде о зайцах и ланях, которые по ночам пасутся и скачут по траве.
Светлячок рассказывал ему о… но Ферда уже ничего не слышал, потому что он, соня такой, уснул.
Снилось ему разное и, наконец, приснилось, что он в большом муравейнике и там его схватила стража.
— Послушай, а ты случайно не Отрокар? — накинулись на него муравьи-сторожа и потащили из муравейника. Напрасно хватался Ферда за веточки, хвойные иголки и кричал: «Пустите меня, я ведь Ферда!» Но они продолжали его тащить. Всё, за что он ни хватался, трещало и ломалось крак! крак! А оба сторожа так сильно и так долго толкали его, дёргали и трясли… пока он, наконец, не проснулся.
Тут Ферда увидел, что его трясут не муравьи-сторожа, а Светлячок. Он кричал: «Ферда, проснись, — куколки лопаются!»
Куколки действительно уже лопались.
«Крак!» — лопнула первая куколка, и из неё выскочил молодой работник; он осмотрелся вокруг, потянулся, привёл себя в порядок и сказал, чтоб ему дали работу. Ах, как он был хорош!
«Крак!» — лопнула вторая. Из неё выскочил крепкий парень; он встал по стойке «смирно», сделал несколько упражнений и застыл на страже у двери.
«Ага, это воин», — подумал Ферда.
«Крак!» — лопнула новая куколка, и из неё выскочила нянечка. Она привела себя в порядок и сразу же занялась оставшимися куколками. Укладывала их получше, укладывала, и вдруг — крак! крак! — прямо под руками у неё лопнули ещё две куколки, как раз те, с синяками на головах, которые Ферда уронил на землю. Из них вылезли два мрачных, недовольных муравья.
— Гм, не очень-то у них тут красиво, — проворчал один.
— Какой странный свет!.. И пол какой неровный! — забрюзжал другой.
— И вообще нам здесь не нравится. В других муравейниках, конечно, лучше! — заворчали они в один голос.
Такие ворчуны! Всё им не нравилось. Впрочем, они и потом всё время ворчали и брюзжали, и поэтому в муравейнике их стали звать Ворчун и Брюзга. А самого первого муравья-работника, который не боялся никакой, даже самой тяжёлой работы, назвали: Смельчак.