Они написали убийство
Шрифт:
Внезапно раздался телефонный звонок. К телефону подошел Анатолий.
— Нет… Нет… А, Лариса? Высокая блондинка, похожая на английскую леди, да, здесь… Вас к телефону, — сказал он и передал трубку Ларисе. — Это Удальцова Екатерина Сергеевна…
Лариса взяла трубку и услышала нервный голос Кати:
— Вы объясните, в конце концов, что происходит? Бориса до сих пор нет дома, и у меня совершенно раскалывается голова!
— Сегодня вечером похитили Арину Борисову, — оборвала Удальцову Лариса.
— Мне наплевать, что ее похитили! — неожиданно взорвалась Катя после
— Я не занимаюсь профессионально решением чужих проблем, — жестко оборвала ее Лариса. — Я это делаю добровольно, на общественных началах и только тогда, когда сочту нужным.
Удальцова на секунду замешкалась, потом, изменив тон, спросила:
— Лохман дома?
— Его нет.
— А вы что там делаете?
— Развлекаюсь в обществе мужчин, — резко ответила Лариса. — Когда будет нужно, я сама наберу ваш номер. До свидания.
Разговор с Удальцовой немного вывел Ларису из себя. Она вдруг почувствовала себя на месте Фомина, который вынужден терпеть экстравагантные выходки своей супруги каждый день, и поняла, что жизнь у мужика не сахар. Однако это, конечно, не оправдывало его в ее глазах — пьянство и прелюбодейство для Ларисы являлись пороками.
Она вздохнула, вспомнив про Евгения. Ее собственный муженек страдал такими же пороками, только после возвращения из Москвы на постоянное место жительства на родину он как-то поутих.
Тем временем Анатолий быстренько сгонял на кухню, и перед Ларисой вскоре уже стояла тарелка с нарезанным бисквитным рулетом.
— Что бог послал, — маслено улыбаясь, сказал он. — Не взыщите…
Лариса, посмотрев на часы и бросив взгляд в сторону Ардабацкой, лежавшей на диване, начала пить чай. В конце концов, раз уж она ввязалась в это дело, то стоило подождать господина Лохмана.
Примерно около часа прошло в достаточно непринужденной беседе. По крайней мере, Толя вовсю старался сделать ее таковой. Он рассуждал о поэзии Серебряного века, говорил о том, как нынешняя реальная российская жизнь похожа на ту, которую описывал в своих романах незабвенный Федор Михайлович Достоевский. Ничего не изменилось в человеческой природе, говорил он. Потом разговор плавно перетек на тему взаимоотношения полов, и Анатолий попытался выяснить сначала любовные пристрастия Ларисы и вкрадчиво осведомился, а какой, собственно, мужчина может являться героем ее романа.
На все эти вопросы Лариса отвечала крайне уклончиво, а на последний ответить просто не успела.
Именно в этот момент в дверь квартиры позвонили. Позвонили настойчиво и даже бесцеремонно. Анатолий сразу же стал серьезным и насторожился.
Понятно, что необходимо было открыть дверь. Но Анатолий почему-то не решался этого сделать. Первым не выдержал Абрамцев. Бросив на приятеля какой-то укоризненный взгляд, он встал со стула и пошел в прихожую.
— Милиция! — послышалось из-за двери.
Помедлив секунду, Абрамцев открыл дверь. И в следующий момент был буквально впечатан ворвавшимися в квартиру людьми в камуфляже в дверь санузла.
— Всем оставаться на местах! — грубый голос омоновца прозвучал как приказ.
Собственно, совершать какие-либо движения никто и не собирался. Анатолий, у которого кусок бисквитного рулета застрял в горле, даже и проглотить-то его боялся. Две девчонки испуганно забились в угол комнаты, где спрятались за кресла. Ардабацкая стонала на диване и была безучастна к происходящему.
Одна Лариса оставалась спокойной. Она сидела за столом и с интересом наблюдала за тем, как развиваются события.
— Кто из вас Лохман Виктор Эдуардович? — спросил наконец старший опергруппы, высокий крепкий мужчина в кожаном плаще. — Майор Николаев, — представился он.
Он единственный среди четверых ворвавшихся в квартиру был с открытым лицом. У остальных на лицах были маски.
— Его здесь нет, — отважился сказать Анатолий.
— Это его квартира?
— Да, но его нет дома. Мы его друзья, он оставил нас здесь, а сам ушел.
— Куда?
— Этого мы не знаем… А что случилось? Чем объясняется такой неожиданный визит силовых структур посреди ночи? — к Анатолию стали возвращаться природный оптимизм и уверенность.
В этот момент в дверь вошли еще двое, мужчина и женщина. И в женщине Лариса узнала свою недавнюю знакомую Елену Петрову. Ее лицо было заплакано. Спутником Петровой был невысокий субъект с достаточно серой и невыразительной внешностью.
— Вы кто? — сразу спросил у него майор.
— Моя фамилия Паратов, зовут Александр Анатольевич, — слегка картавя, поведал мужчина. — А мою спутницу зовут Елена Валерьяновна Петрова. Мы можем даже документы вам показать. Это мы позвонили в милицию по поводу похищения женщины и взрыва машины.
— А, понятно, — кивнул Николаев.
— Че-го? — очухавшийся Абрамцев, потирающий ушибленный бок, и вальяжно сидевший в кресле Анатолий почти одновременно произнесли это слово. — Какого взрыва?
— Два часа назад произошел взрыв джипа «Чероки», принадлежавшего некоему Фомину Борису Николаевичу, — отчеканил старший опергруппы. — Вы знакомы с ним?
— Что? — У Абрамцева в глазах промелькнул ужас. — Борькин джип? Взор-вал-ся?
— Да, прямо около нашего дома, — плача, сказала Петрова. — Я после ресторана поехала туда, а там — горящая груда металла… Дело в том, что Боря жил у нас последние несколько дней, у него были проблемы дома, — голос ее дрогнул. — Я позвонила своему бывшему мужу, — Петрова кивнула в сторону Паратова, — потом в милицию, а затем мы вместе приехали сюда.
Лариса кивнула в знак того, что она поняла, почему опергруппа так быстро отреагировала на события и прибыла по этому адресу. Конечно, для нее сообщение о гибели Фомина было совершенно неожиданным. И по всему выходило, что как не хотела она влезать в новое авантюрное дело, но судьба распорядилась по-своему.
— Документы у вас у всех имеются? — спросил тем временем майор.
— У меня — да, — Анатолий полез в карман пиджака и предъявил свое водительское удостоверение.
— У меня — нет, — сказал Абрамцев. — Единственное, что я могу сказать в данной ситуации, — я не Лохман. И джип не взрывал.