Они найдут меня сами
Шрифт:
Стамбул меня просто очаровал. Меня достаточно сложно удивить: гуляя по Парижу и наблюдая переплетения его улиц, я ловил себя на мысли о том, что город красивый, но я не чувствую какого-то особенного трепета. Да, теперь я узнаю его на любой картине или фотографии, у него есть свой стиль, но не более того.
А вот про Стамбул я такого не скажу. Это не стиль, это не восточный колорит, нет, это — сама история. Его древность меня поразила. Сколько же тысяч лет здесь живут люди? История этого не знает, а мне показалось, что люди здесь появились на свет. Именно в этом месте, а не в далекой Африке. Каждый камень этого города был наполнен
Мы пришли в Софийский собор, Айя-София, храм храмов и символ Стамбула. Я замер на входе и прикоснулся к древним стенам: мне нужно договориться и со стенами, и с людьми, которые сейчас находятся внутри. Мои спутники, сопровождаемые гидом, ушли вперед, а я начал свою экскурсию.
Людей было довольно много, но народ не шумел, и только то там, то здесь я слышал восхищенные возгласы, а восхищаться было чем. Архитектура храма и древние фрески были просто великолепны. Позабыв о времени, я рассматривал всю эту красоту и совершенно незаметно пришел в самый центр. Я стоял под огромным куполом, задрав голову вверх и… детское воспоминание накрыло меня! Я опять оказался в своем детстве, в том самом моменте восхищения, когда рассматривал крест на колокольне Михайловского собора в Троицке.
Как же повезло людям, что такая красота не разрушена, как разрушено огромное количество храмов и тот самый собор из моего детства. Сейчас, стоя под куполом, я вернулся в то далекое время, и дикий восторг заполнил всю мою душу, мне хотелось взлететь, я прямо почувствовал, что поднимаюсь вверх, такое было удивительное состояние.
Не могу сказать, сколько по времени оно длилось. Кто-то, проходящий мимо, слегка толкнул меня, я сместился в сторону, и все вернулось на место. Ни полета, ни восторга. Я посмотрел на человека, который меня толкнул, он стоял так же, как несколько секунд назад стоял я, задрав голову, и рассматривал древнюю резьбу на колоннах. Здесь, вероятно, все пребывают в каком-то блаженстве, подумал я.
Мне захотелось еще раз посмотреть на купол, я поднял глаза вверх. Купол как купол, такого восторга уже нет, но настроение все равно было замечательным. Храм огромный, и мне есть что посмотреть.
Я пошел вправо и увидел огороженную бархатными канатами площадку — место, где крестили императора Константина. Ограждение говорило о том, что заходить за него нельзя, а это значит, что мне туда обязательно надо. Я перешагнул через ограждение и уселся на камни. Нет, такого ощущения, как под куполом, не было, но энергия власти, жесткой, сильной и справедливой, здесь чувствовалась сильно.
Это мне напомнило замок во французском городе По, замок, где родился Генрих Четвертый, Наваррский, Король Франции. Город По впечатлил меня именно этим — энергетикой власти, и позже я выяснил, что в этом городе появились аж две династии французских королей. Запад всегда дает власть, и мой экскурс в китайскую грамоту это подтверждает. И здесь, в Стамбуле, на западном берегу Босфора, я почувствовал эту власть. Но она была другой, она была без оружия, но с колоссальной силой.
В левом от центрального входа в храм углу люди выстроились в какую-то очередь. Интересно, зачем они здесь стоят? Один за другим, они не спеша продвигались к квадратной колонне. Низ колоны был обит медным листом, а на высоте полутора метров в этом листе было отверстие, в которое нужно вставить большой палец и провернуть кисть, не отрываясь, на триста шестьдесят градусов, загадав при этом желание. Судя по отполированной поверхности несколько миллионов туристов оставили здесь свой след и свои мечты. У кого-то получилось, и желание было исполнено.
Я наблюдал за людьми и видел, как они загадывают свои желания. К сожалению, практически все делали это молча — они забыли, что вначале было слово. Желание — это как молитва: произнося и то, и другое, мы обращаемся к одному источнику. Дырка в колоне — это не более чем тумблер, включающий механизм веры. И тогда происходят чудеса, и тогда о таких местах говорят, что это место силы, или намоленное место, — по-разному говорят, но то, что это пусковая кнопка, я уверен на все сто процентов и поэтому непременно использую эту возможность: быть у кнопки и не нажать — невозможно! Я загадал желание и отправился дальше.
Народу в храме прибавилось. Пробираясь сквозь толпу, я смотрел себе под ноги и вдруг неожиданно для себя увидел крестик. Он был не очень заметным, но я его увидел — пять на пять сантиметров. Интересно, зачем он здесь, на полу. Метка? Я остановился, и людям пришлось обходить меня. Я даже присел на одно колено рассматривая этот крест. Чуть дальше в серой каменной плите я заметил небольшую вставку прямоугольной формы из белого камня. Интересно, для чего была проделана эта работа? Зачем в плиту вставлять, предварительно аккуратно вырезав и отшлифовав, этот белый камень? Может быть, здесь был какой-то дефект и его решили устранить?
Я поднял голову вверх. Оказалось, что я нахожусь в центре храма, в той самой точке, где стоял полчаса назад в изумлении. Тогда я не смотрел под ноги, а теперь точно по центру, под куполом, я вижу крест и чуть в стороне эту инкрустированную одним камнем плиту. Став точно на крест, я закрыл глаза. Пока ничего. Постепенно я стал смещаться в сторону белого камня. Десять, двадцать, тридцать сантиметров, полметра, метр. Опять ощущение взлета, ощущение, как будто я на качелях качаюсь. Делаю шаг в сторону — ничего. Возвращаюсь на место — взлет.
Я постарался уйти в состояние некоего сна, прострации, на границу, где контроль над телом минимальный, и через некоторое время… я чуть не упал! Тело мое раскачалось помимо моей воли. Что это было, я не понял, но запомнил свое состояние и свои ощущения некой невесомости.
Нашим гидом был местный молодой человек по имени Тимур, очень хорошо говоривший на русском языке. Его мама была болгаркой, а папа — турецкоподданным. Я спросил его про тот камень, но он ответил, что про камень ничего не знает, но вообще, на этом месте стоял трон императора.
— Что, прямо вот так, по центру храма?!
— Да, именно так, в самом центре храма стоял трон.
Странная какая диспозиция, подумал я, но в древности могло быть много причин для этого.
Мне не хотелось выходить из Айя-Софии. Воспоминание восторга, возвращение в детство, к началу, было просто потрясающим. Я так и сказал своим спутникам: «Давайте еще здесь побудем, мне здесь очень хорошо». Но храм уже закрывался, и мы отправились гулять по стамбульским улочкам.