Они не люди. Книга вторая
Шрифт:
Ворота одного из гаражей оказались открыты. И он увидел в световом пятне, как крепкий высокий мужчина тащит за собой упирающуюся девушку. Дотащив ее до стоящего на льду катера, он затолкнул ее на борт и вернулся к гаражам, скрывшись из виду.
Вот он, преступник. И не катер это, а то самое СВП. Куда оно двинется?
— Подожди… ты сказал «все»? Значит девушек несколько? — спросил он у Кузи. Пес наклонил голову.
Проклятье. Зачем похитителю девушки? Это маньяк? Или торговец «живым товаром»?
Скорее всего, второе. И Аверин
— Кузя, — тихо сказал он, — отвлеки его.
Кузя скрылся в темноте.
И через некоторое время возле гаражей раздался оглушительный лай. Потом крик, мат и выстрел. И снова лай.
Аверин, насколько мог быстро, бросился к катеру. Преступник еще и вооружен, и Аверин от души надеялся, что в его оружии — не серебро. Не хотелось бы, чтобы Кузя пострадал. Хотя попасть в него обычному человеку совершенно невозможно.
Главное — пробраться на судно.
С некоторым трудом он вскарабкался по невысокому трапу и уперся в дверь. На секунду испугался, что она закрыта на замок, но повернул колесо, и дверь, щелкнув, открылась.
Он скользнул в темноту, нащупав тростью лестницу вниз и начал спускаться. И услышал еще один выстрел и собачий лай. Кузя от души издевался над преступником.
Где-то за стенкой послышался плач. На секунду Аверин остановился. Взять эту сволочь сейчас? Девушки смертельно испуганы.
Но сколько таких же рыдает там, куда везут новую партию? Что, если похититель упрется и ничего не расскажет полиции? А если девушки заперты в каком-то другом гараже и замерзнут насмерть, пока преступника будут раскалывать? Нет, надо проследить. И узнать, кто заказчик и кто за всем этим стоит.
Неужели владелец заводика подрабатывает работорговлей? Для чего? Вызовы дивов?
Собачий лай стих.
Аверин двинулся вниз по лестнице. В нос ударил запах рыбы. Он выпустил клубок Пут, и едва заметное сияние осветило коморку, в которой он очутился.
Сети. Свернутые в рулоны рыболовные сети. Вот что пахло рыбой. А поверх — пара швартовочных кранцев. Аверин присел на один из них и убрал Путы. Оставалось надеяться, что похититель в трюм не полезет.
Сверху заскрипела дверь, и снова раздался отборный мат.
— …проклятая шавка… — закончил свою речь хозяин судна, и Аверин опять услышал всхлипывания.
— А ну-ка заткнулись, шалавы, быстро! — рявкнул похититель, а Аверин почувствовал, как в ногу ему ткнулось что-то мягкое.
Кузя. Он сумел пробраться на борт, когда открылась дверь.
Завелся мотор.
Сначала катер очень долго двигался по льду. Его трясло, но не очень сильно, и почти не качало. В трюме было холодно. Аверин начал замерзать. Кузя, приняв облик неестественно крупного кота, забрался к нему на колени. То ли грелся сам, то ли пытался согреть хозяина. Потом диву надоело мерзнуть, и из его рта вырвался небольшой язык пламени, осветивший темноту трюма.
И Аверин увидел в углу небольшую спиральную печку. Он указал на нее диву.
Тот спрыгнул с колен, и у стены засветился красный огонек. В его свете Аверин разглядел, что Кузя присел возле печки на корточки и греет пальцы. Потом див поднял печку и перенес поближе к хозяину. Поставить рядом мешал короткий провод.
Кузя, обратившись котом, вновь запрыгнул на колени к Аверину.
Так, глядя на красный огонек, они провели около часа. Внезапно судно начало качать. Скорее всего, лед кончился, и они вышли на воду. Значит ли это, что место, куда они направляются, близко?
Катер раскачивало всё сильнее и сильнее. Снова послышались плач и вскрики, которые тут же перекрыл громкий мат. Печка качнулась и упала бы на бок, если бы Кузя, приняв человеческую форму, не подхватил ее. Оставшись сидеть на корточках, он стал придерживать печь руками.
Аверин некоторое время смотрел на скорчившуюся на железном полу обнаженную фигурку, а потом вздохнул и принялся расстегивать пальто.
Кузя резко замотал головой и оттянул пальцем ошейник. Аверин не понял, что див хотел сказать этим жестом, но было очевидно, что он категорически против, чтобы хозяин раздевался. Катер качнуло настолько сильно, что Аверин чуть не потерял равновесие и вцепился в тяжелый кранец, на котором сидел.
— Долбанный ветрище… — донеслось сверху, потом что-то упало, раздался вскрик и снова голос похитителя. — Я сказал, на место! Пристрелю сейчас… — послышалась грубая брань.
Что-то шло не по плану. Налетел шквал, или катер вышел из-под защиты от ветра, и ему грозила опасность.
Проклятье. Еще не хватало тут потонуть.
Судно резко дернулось, разворачиваясь, и его затрясло так, что кранец выскользнул и покатился вниз по куче сетей, а сам Аверин завалился на спину. На миг стало темно. И он почувствовал, что его поднимают и осторожно усаживают прямо на сети.
Кузя обхватил его за грудь и крепко прижал к себе.
Некоторое время трясло, но потом судно, как будто, выровнялось. И Кузя вернулся к печке. Она вновь осветила трюм своей красной спиралью.
Аверин посмотрел на часы. В пути они провели уже полтора часа. Неужели добрались?
Через десять минут катер остановился и заглушил мотор.
— Все, приехали, здесь стоять будем. Пока ветер не сменится. Час, может, два. Так что сидите и не скулите, дуры. Никто вас топить не собирается.
Стало понятно, что они не прибыли. Просто заштормило, и дальше идти стало опасно.
Сколько же еще сидеть в этом трюме?
Аверин уже собирался сделать Кузе знак, чтобы тот вернулся в более защищенный от холода облик кота, ведь катер лишь слегка раскачивало, печку держать больше не было нужды, как сверху донеслось:
— Ну? Давай. Чего морду воротишь, шалава малолетняя? Не верю, что никогда этого не делала.
В ответ раздались вскрик, плач, потом звук глухого удара. Плач превратился в вой. Вслед за ним послышались разноголосые рыдания.