Они не люди. Книга вторая
Шрифт:
— Алло, — раздался сонный голос товарища.
— Это я, Гермес. Извините, что разбудил.
— Гермес? О Господи, во что вы опять ввязались?
— Хм… пока не могу объяснить, потому что не знаю сам. Но я нашел Светлану. С ней еще три похищенные девушки.
— Что? — сон моментом слетел с Виктора. — Я сейчас же еду. Вы где? Они живы?
— Живы. Мы находимся на одном из островов Бьеркского архипелага. По крайней мере, так сказал смотритель маяка.
— Где?! Гермес, как вы туда попали?
— Это долгая история. Девушек нужно
Аверин не стал уточнять, что «преступник» уже сожран Кузей и именно при помощи его памяти планируется выйти на организаторов.
— Гермес!
— Со мной Кузя, не волнуйтесь. Да, и нужно установить наблюдение за домом Ивана Скрепцова, он есть в списке. Именно там держали одну из похищенных. Я постараюсь вернуться как можно быстрее и привезти остальную информацию. Но шум поднимать нельзя. В этом деле однозначно замешаны серьезные люди.
— Ох. Вот как вам всегда удается… — Виктор вздохнул, — хорошо, дайте мне вашего смотрителя. Сейчас буду выяснять, как до него добраться.
Аверин вернулся к катеру. С собой у него был сверток с какой-то старой одеждой — к счастью, она нашлась у дедушки. Кузя ждал, сидя на диване и завернувшись в одеяло.
— Вот. Надеюсь подойдет, выглядит вполне чистой, — Аверин протянул вещи: штаны, валенки, рубашку и короткий старый бушлат.
Кузя переоделся. Одежда смотрителя висела на нем мешком, но это было лучше, чем одеяло.
— Гермес Аркадьевич, — Кузя потупился, — я не стал этого делать при девушках. Но мне надо принять облик этого урода. Иначе я не смогу вести катер. Этот мужик очень мерзкий, мне постоянно хочется сбросить его память.
— Конечно, если это нужно. Ты сможешь при этом разговаривать? Мне надо… допросить его… или что-то в этом роде.
Аверин вспомнил, как себя вел Григор в облике Николая Хмельницкого, и ему стало не по себе.
— Да, смогу. Мне просто будет очень неприятно. Как когда тошнит. А облик мне нужен для того, чтобы лучшее чувствовать память и пользоваться навыками. Вы же видели, как мы до маяка добирались. А нам сейчас в море выходить.
— Хорошо. Принимай.
В тот же миг лицо Кузи изменилось. Теперь одежда ему стала тесна, а штаны коротки. Перед Аверин стоял высокий мужчина, примерно лет тридцати, с темными короткими волосами и с небольшой щетиной на лице.
Он подошел к штурвалу и завел катер.
— Ветер почти стих, — произнес он голосом, который Аверин до этого слышал только через переборки, — можно выходить. Если повезет, доберемся до места минут через двадцать.
— Кузя, — спросил Аверин, — ты знаешь, куда мы едем и что там находится?
— Не совсем. Он просто привозил девушек. Там громадный особняк, на острове, он их приводил к черному ходу и ждал, когда за ними придут. Забирала их женщина. А платил наниматель, которого он тоже возил на этот остров. Только на другом катере и из Приморска. Иногда других людей тоже возил. Но в самом особняке никогда не был.
— Ясно. Похоже, это нелегальный бордель. Где девушек держат насильно и заставляют удовлетворять всякие причуды клиентов. Богатых клиентов, судя по всему.
— Выглядит так, — согласился Кузя, — его наниматель иногда брал девушек в дом. Но не совокуплялся, нельзя, иначе «испортит товар». Я не очень понимаю, что это значит.
— Не важно, Кузя, я понимаю.
— А, хорошо. Просто этот урод тоже так делал. Это неприятно, я не хочу об этом думать. Зачем люди так поступают? С дивами, с другими людьми?
— Есть много причин, — вздохнул Аверин. — Некоторые не могут контролировать свои инстинкты, страсть к насилию, причинению боли. Вот и реализуют таким образом. Если такие люди богаты, для них организуют развлечения, вроде тех, что происходят в этом особняке. А кто-то зарабатывает деньги на мерзких низменных страстях.
— Ага. Это очень противно. Почти как Данил, даже хуже. Но я потерплю. Знаете, — див обернулся, и Аверин увидел на чужом неприятном лице совершенно знакомое Кузино выражение, — в Управлении дивов учат не сбрасывать память. Даже память других дивов. Это нужно, чтобы потом можно было дать показания. Но это очень тяжело.
— Дивам настолько неприятна и ненавистна память другого дива?
Кузя попытался объяснить:
— Если ее оставить, сожранный… словно продолжает жить внутри. И кажется, что он может тебя захватить. Такая… постоянная борьба. Очень тяжело было сбросить личность Григора. Он как будто вцепился в меня и не хотел исчезать. И он был намного сильнее, но я справился, — в его голосе прозвучала гордость. Мужчина улыбнулся Кузиной улыбкой и добавил:
— Владимир бы, наверное, смог поглотить Григора и оставить себе что-нибудь полезное. А мне пришлось сбросить всё.
Аверину стало любопытно:
— Нас учили, что в Пустоши существуют дивы вроде паразитов, которые могут сожрать изнутри дива, сожравшего их. Ты встречал таких?
Кузю передернуло:
— Не встречал. И надеюсь не встретить.
— Я надеюсь, ты никогда больше не вернешься в Пустошь.
Показались огни. Аверин увидел богато украшенный пирс, к которому были пришвартованы несколько фешенебельных яхт. Интересно, как они сюда добрались?
«Все ледоколы зафрахтованы», — вспомнил он и нахмурился. Черт, как же тут пристать, чтобы их не заметили?
Но Кузя отвернул от пирса и прошел вдоль берега, к неприметному, освещенному одним тусклым фонарем причалу. И, пришвартовавшись, заглянул в катер.
— Никого. Можно выходить.
Аверин вышел на морозный воздух. Причал в огнях отсюда было хорошо видно, и получилось даже прочитать название пары яхт. «Сигма», «Офелия»…
Надо будет проверить, кто ими владеет.
— Пойдемте, — тихо позвал Кузя, и они двинулись по деревянным ступеням вверх.