Они окружали Сталина
Шрифт:
Когда был снят со своих постов Н. С. Хрущев, Каганович направил в ЦК КПСС заявление с просьбой восстановить его в партии. Но Президиум ЦК отказал ему в пересмотре ранее принятого решения.
Каганович записался читателем в Историческую библиотеку. При заполнении анкеты его спросили об образовании. «Пишите – высшее», – сказал Каганович. Иногда он приходил для работы в Ленинскую библиотеку. Как и Молотов, стал писать мемуары. Это было заметно уже по тем книгам и журналам, которые он подбирал с помощью библиографов: о событиях в Саратове и Гомеле в 1917 году, о туркестанских делах 1920–1922 годов, об организационно-партийной работе в 20-е годы, об истории Московской партийной организации.
Каганович часто работал и
Однажды при сдаче книг в профессорском зале Ленилской библиотеки из-за отсутствия библиотекарши у стойки образовалась маленькая очередь. Каганович подошел и встал первым. Ему спокойно заметили, что имеется небольшая, но очередь. «Я – Каганович», – заявил неожиданно Лазарь Моисеевич, обиженный невниманием к своей персоне. Однако из очереди вышел ученый и встал перед Кагановичем, громко сказав при этом: «А я – Рабинович». Это был очень известный физик М. С. Рабинович.
Каганович ежегодно приобретал путевки в обычные дома отдыха. Он не избегал общения с другими отдыхающими, и пожилые люди охотно проводили время в его обществе. Кагановичу пригодились навыки агитатора да старый жизненный опыт рабочего-обувщика. Но в этих беседах он не касался темы сталинских репрессий и своего участия в них. Он также очень любил кататься по Москве-реке на речном трамвае. Когда повысили стоимость билетов, Лазарь Моисеевич был крайне недоволен. Он ворчал: «При мне этого не было…» Когда-то он отвечал и за работу московского речного транспорта.
Конечно, у Кагановича было немало неприятных для него встреч. Однажды его увидела на улице группа немолодых людей – детей партийных работников, погибших на Украине в годы сталинских репрессий. Некоторые из них и сами провели немало лет в лагерях. Среди них был, например, сын В. Я. Чубаря. Они окружили Кагановича и стали ругать его, называя палачом и негодяем. Лазарь сильно испугался. Он начал громко кричать: «Караул! Убивают! Милиция!» И милиция появилась. Всех участников этого инцидента задержали и препроводили в ближайшее отделение милиции. Дело кончилось лишь установлением личности задержанных, которых после этого сразу же отпустили.
В начале 70-х годов знаменитая актриса Алиса Коонен, которой было уже за восемьдесят, пришла на Новодевичье кладбище к могиле своего мужа А. Я. Таирова. Таиров был основателем и неизменным руководителем Камерного театра. Еще в 1929 году Сталин назвал в одном из писем драматургу В. Н. Билль-Белоцерковскому театр Таирова «действительно буржуазным Камерным театром». Тогда это не имело для театра существенного значения. Но в 1949 году в Сочинениях Сталина письмо было опубликовано, и популярный в Москве Камерный театр, обвиненный в формализме, был закрыт. Вскоре Таиров умер. И вот теперь к Алисе Коонен подошел старик и стал выражать ей свое восхищение. Он действительно помнил многие ее роли: Эммы Бовари, Комиссара, Катерины из «Грозы» Островского. «Простите, с кем я имею дело?»—спросила актриса. «Я Лазарь Моисеевич Каганович, – ответил старик. – Скажите, Алиса Георгиевна, после того, что случилось с Таировым и с вами, ваши друзья не отвернулись от вас?» «Нет, почему же, – ответила Коонен, – когда закрыли наш театр, я уже не могла встречать своих поклонников у подъезда театра после спектакля. Но у нас много друзей и родных, и они всегда были с нами». «Да, в вашем мире все это происходит иначе, чем в нашем», – заметил Каганович. Сухо простившись с собеседником, Алиса Коонен ушла. Своим знакомым она позднее говорила: «Мне стал выражать свое восхищение Каганович, одно слово которого в 49-м году могло спасти наш театр».
Каганович всегда отличался крепким здоровьем, и ему почти не приходилось лечиться. Но сказывался возраст. В 1980 году ему была назначена обычная для стариков операция.
Дочь Кагановича, преодолев робость, обратилась в ЦК с просьбой «облегчить» участь отца. Неожиданно ей позвонили из аппарата ЦК и сообщили, что ее отцу разрешено отныне лечение в Кремлевской больнице и возвращен «кремлевский паек», а также увеличена пенсия. Каганович был счастлив, когда дочь передала ему эту новость, но пробурчал: «Лучше бы красную книжку (то есть партийный билет. – Р. М.) вернули».
Скучая от одиночества, Каганович часто выходил в большой двор своего дома. В компании стариков он увлекся игрой в домино и скоро стал признанным чемпионом своего квартала. Игра в домино обычно кончалась с наступлением темноты. Но, пользуясь какими-то старыми связями, Каганович с помощью местных властей построил во дворе беседку и провел в нее свет. Теперь пенсионеры с Фрунзенской набережной могут играть в домино до глубокой ночи.
Каганович перенес инсульт. Но его крепкий организм выдержал и это испытание. Да и уход в Кремлевской больнице гораздо лучше, чем в обычных городских. Вскоре он опять начал выходить на прогулки в тихие переулки у Фрунзенской набережной и играть в домино с другими стариками. Ближайший соратник Сталина, двадцать пять лет активно и старательно помогавший ему крутить страшную машину кровавого террора, спокойно доживает свой век в Москве.
ОТ ИЛЬИЧА ДО ИЛЬИЧА
Пример политического долголетия
Анастаса Ивановича Микояна уже нет в живых; он умер в октябре 1978 года, не дожив всего один месяц до своего 83-летия. Это был человек поучительной судьбы, показавший пример необычного в нашей стране политического долголетия. Еще в 1919 году Микоян был избран во ВЦИК РСФСР, затем – членом ЦИК СССР и Президиума Верховного Совета СССР (до 1974 года). Таким образом, в составе высших органов Советской власти Микоян состоял пятьдесят пять лет. Микоян пятьдесят четыре года подряд был членом ЦК партии и сорок лет работал в составе Политбюро ЦК. Ни один из руководителей КПСС и Советского государства, кроме Ворошилова, не мог бы по «стажу» руководящей работы конкурировать с Микояном. Еще в конце 60-х годов, когда Микоян начал публиковать отрывки из своих мемуаров, кто-то пустил в ход меткую шутку: этим мемуарам следовало бы дать название «От Ильича до Ильича».
В наших условиях столь беспримерное политическое долголетие говорит не только о незаурядных способностях государственного деятеля, но и об умении быстро приспосабливаться к резко меняющимся политическим обстоятельствам. Конечно, иногда Микояну просто «везло», но ведь и благоприятную случайность удается использовать не всякому, в партийной среде можно услышать и сегодня немало анекдотов о политической изворотливости Микояна. Вот лишь один из них: «Микоян в гостях у друзей. Неожиданно на улице начался сильный дождь. Но Микоян поднялся с места и стал собираться домой. «Как же вы пойдете по улице? – спрашивают его друзья. – На дворе ливень, а у вас нет даже зонтика!» «Ничего, – отвечает Микоян, – я пройду между струй».