Они пришли с юга
Шрифт:
Едва он успел отпереть, как на дверь навалились с такой силой, что, распахнувшись, она чуть не сшибла его с ног. Тотчас же два автомата нацелились дулами прямо в комнату. Карен резко поднялась со стула, холодно спросила, что все это значит.
– Заткнись, ведьма! – крикнули ей гестаповцы и ворвались в квартиру.
– Эй, выходите сюда все, кто здесь есть! – раздался приказ. – Становитесь к стенке да не разевайте ртов, не то мы вас пристукнем!
Первые минуты пролетели совсем быстро, Мартин и Карен не успели оправиться от замешательства. И
«Лучше не выказывать ни страха, ни ненависти, – думал Мартин, – надо притвориться, будто мы совсем не понимаем, что здесь происходит. А ну, притворись дурачком», – торопливо приказывал он себе.
Он покосился на гестаповцев. Одним из них оказался Юнкер – владелец бара на рыночной площади. Мартин сразу узнал его, хотя давно его не видел и Юнкер с тех пор сильно изменился: теперь его верхнюю губу украшали гитлеровские усики. Кроме Юнкера, здесь были еще три гестаповца, но поначалу Мартину показалось, что их гораздо больше. Он не мог видеть, как эти трое орудуют в квартире, но слышал, что они переворачивают все вверх дном, и понял: это обыск. Облокотившись на кухонный стол, Юнкер закурил. Карен и Мартин спиной чувствовали его злобный взгляд. Швырнув спичку на пол, Юнкер прошипел:
– Где ваш старший сын, Вагн Карлсен?
– Не знаю, – отвечала Карен.
– А почему не знаете?
– Он взрослый парень, приходит и уходит, когда хочет.
– Вот как! Значит, он что хочет, то и делает? А известно вам, что он подлец?
– Нет, неизвестно, – отвечала Карен.
– А где же ваш муж, почему его нет дома? Может статься, и он такой же подлец, как сын? Я бы не удивился!..
– Не знаю я, где он, – сказала Карен.
– Вот как! – издевательски протянул Юнкер. – Да, конечно, эти бабы никогда ничего не знают. Но, может, память вернется к вам, когда мы уведем вот этого щенка!..
Он сбросил на пол пепел от сигареты.
Ни Мартин, ни Карен не нашлись, что ему ответить. Мысли лихорадочно проносились в голове. Только бы не вернулся Вагн! Хоть бы он зашел к своей девушке! Дай бог, чтобы он остался у нее ночевать! Но ведь Якоб придет домой… Боже, что будет, когда он вернется, он же всегда носит при себе револьвер…
А между тем Якоб и Фойгт шагают по улице. Они идут, тесно прижимаясь к стенам домов, высоко подняв воротники, чтобы защититься от назойливо моросящего дождя. Ни тот, ни другой не произносят ни слова.
Дойдя до городского пункта скорой помощи, друзья остановились, торопливо оглянулись кругом – но нет, они совсем одни на улице. Тогда они вошли во двор здания и направились к гаражу, где стояли автомобили. Во дворе какой-то человек тщательно мыл и скреб санитарную машину; в одной руке у него был шланг, в другой – щетка.
– Добрый вечер, – окликнул его Фойгт.
– Добрый вечер, – ответил рабочий, оглядываясь на вошедших.
– Значит, так: мы сейчас возьмем напрокат санитарную машину! – заявил Фойгт.
– Это еще что за новости? – удивился рабочий и даже выпустил из рук шланг.
Фойгт неторопливо вынул из кармана револьвер. В то же мгновение санитар услыхал шорох за своей спиной. Обернувшись, он увидел Якоба – тот тоже сжимал в руке оружие.
– Понятно, – сказал санитар. – А не хотите ли вы, чтобы я сам повел машину? Вам будет и спокойнее и удобнее.
– Нам нужна только машина и ничего больше, – ответил Фойгт. Показав на один из автомобилей, он спросил: – А эта в порядке?
– Конечно, все машины у нас в порядке. На всякий случай я сейчас до отказа заправлю ее бензином, – заметался санитар. – Только уберите эти чертовы револьверы.
Друзья спрятали револьверы, и санитар отправился за горючим. Якоб следовал за ним по пятам. Наливая бензин, парень спросил:
– А вы далеко? Когда вернете машину?
– Нет, приятель, недалеко. Самое большее через два-три часа она будет свободна. А сейчас дайте нам две форменные фуражки и флажок!
– Н-да, – крякнул санитар, снял с головы фуражку и протянул Фойгту. Затем, смерив Якоба взглядом, приоткрыл дверцу соседней машины и достал фуражку, лежавшую на сиденье. – Ну как, подойдет?
– Не то чтобы уж очень, но ничего, годится…
– Форму свою тоже давай-ка сюда! – потребовал Фойгт.
– Может, уж заодно вам и жалованье мое отдать? – огрызнулся санитар, но все же покорно снял форменную куртку.
Фойгт сел за руль. Прежде чем опуститься на сиденье рядом с ним, Якоб тронул санитара за рукав:
– Через два часа можешь сообщить о том, что произошло, а пока держи язык за зубами. Мы полагаемся на тебя. Я знаю, санитары народ толковый.
Парень коротко кивнул головой.
Санитарный автомобиль с потушенными фарами выехал на улицу. Забегали по стеклу «дворники»; выбравшись на асфальт, Фойгт сразу же переключил скорость и стремительно помчался по городу. Он умышленно выбирал самые пустынные улицы, затем свернул на проселочную дорогу, держа курс к порту. Машина по мосту промчалась через реку и поехала предместьями. У развилки дорог Фойгт затормозил и, не выключая мотора, медленно подтянул машину к раскидистым придорожным кустам. Из кустов вышли шестеро парней с автоматами наперевес. Они молча забрались в машину, разместились на полу, кто как мог, тут же поставили мелкокалиберную пушку и захлопнули дверцу изнутри.
Достав желтый флаг, Якоб водрузил его на крыше. Ни Фойгт, ни он – никто не произнес при этом ни единого слова. Якоб вернулся на свое место, и автомобиль снова помчался по шоссе. Лица друзей окаменели от напряжения. Фойгт ехал со скоростью сто километров в час, Якоб равномерно нажимал гудок.
Дождь усиливался, черное гладкое шоссе лентой вилось под машиной.
Фойгт резко свернул в сторону и поехал по усыпанной гравием дорожке, и тут на санитарную машину упал луч прожектора. Прожектор стоял на немецкой сторожевой башне во дворе машиностроительного завода «Алето».