Они среди нас
Шрифт:
Когда мы уже ехали обратно в город, Ракитин вдруг внимательно глянул на меня и спросил:
— Слушай, Димыч, а ведь ты что-то почуял там, у Закревского, а? Когда про телефон заговорил?
— Я, Олежек, скоро, наверное, сам маньяком стану или магом… — вздохнул я и вытащил сигареты. — Мерещится всякое периодически. Вчера вот на остановке, ночью, вроде как Энни-Шоколадку встретил… — я закурил и протянул пачку другу. — А давеча, ты прав, действительно на меня накатило, в ниндзюцу называется сакки — «ветер смерти». Это обостренное ощущение опасности, которое тренируется почти во всех школах боевых искусств, включая русбой.
— Ну и кто, по-твоему, может нам угрожать? — Ракитин тоже прикурил и зажал сигарету в зубах.
— Не знаю, Олежек, не знаю. Но только «ветер смерти» никогда не ошибается, — я посмотрел на его сосредоточенное, даже затвердевшее лицо и попросил: — Подбрось меня до редакции.
В родную «уголовку» я попал как раз в обеденный перерыв. Едва открыв дверь, я окунулся в ароматнейшее облако из запахов свежесваренного кофе, ликера «Амаретто», горячих тостов и нарезанного лимона. Леночка Одоевская, наша суперкарго и редактор, напевая тихонько какой-то новый шлягер из репертуара бессмертной «Машины времени», которой вот уже лет семь или восемь руководил сын несравненного Андрюши Макаревича, колдовала у столика за ксероксом, и, подчиняясь легким порханиям женских рук, на его полированной поверхности вырастал очередной шедевр сервировки. Прикасаться к такому чуду и тем более пользоваться им, по моему разумению, было просто кощунством. Но, как говорится, «голод — не тетка», и, глубоко вздохнув и сотворив на физиономии приличествующую случаю улыбку, я направился к столу.
Леночка, увидев меня, как всегда, мило улыбнулась в ответ и даже подставила бархатную щечку для дружеского поцелуя, но в глазах ее по-прежнему плескалась обида пополам с надеждой и теплыми искорками затаенной печали. И как всегда, я постарался ответить ей, используя свою новую способность, послав психоэмоциональный фантом пушистого золотисто-розового шарика, и она приняла его и отвернулась с заблестевшими глазами. А я в который раз мысленно извинился перед ней, и на мгновение будто теплые и ласковые, такие родные и далекие руки прикоснулись к моим щекам, погладили по затылку и исчезли. Но еще долгих две-три секунды я не в силах был шевельнуться или вздохнуть — Ирина?!..
— Котов, тебе тут сообщение на «секретаря» пришло, — сказал мне в спину вошедший следом Федя Маслов, он же — Дон Теодор, гений объектива, «ученый малый, но педант».
— Кто? — очнулся я и взял со столика бутерброд с сыром, листиком салата и кружочком лимона сверху.
— Какой-то Сильвер, — Дон Теодор ухмыльнулся и тоже потянулся за едой. — Уж не тот ли Одноногий Джон от самого Стивенсона?
— Нет, Федя, всего лишь однофамилец, к тому же не одноглазый, — жуя на ходу, я направился к «секретарю».
Этот агрегат представлял из себя последнее слово в офисной технике. Практически это был самый настоящий робот, умеющий выполнять массу полезных и нудных функций. Например, принимать и отвечать на звонки или переадресовывать их по обстоятельствам, работать самостоятельно с факсами, записывать и хранить до востребования оперативную информацию по профилю отдела, напоминать каждому из нас о его обязанностях и ежедневных рабочих планах, а также много еще чего.
Набрав свой личный код, я через пару секунд получил весь текст на плоском цветном экранчике:
«Кот, СВ объявилась в клубе, напуганная и пьяная, просила меня вызвать какого-нибудь знакомого мента. Я пообещал. Дуй скорее в клуб, пока СВ опять не сбежала!
Сильвер».
Аппетит у меня сразу пропал. Я почувствовал странную внутреннюю дрожь — ожидание вперемежку с тревогой, и даже не глотнув кофе, выскочил из редакции.
Моя «старушка», «Селенга» двадцатой модели, не подвела и на этот раз, и через каких-нибудь десять минут я уже распахнул стеклопластовые двери клуба «Наяды». В виду неурочного часа зал был почти пуст, только в дальнем углу возле подмостков возились с микшерским пультом две унылых патлатых личности, да за стойкой бара неизвестный мне молодой и какой-то весь прилизанный парень протирал полотенцем высокие фирменные стаканы для пива. Мишки Фукса видно не было, как не обнаружил я и таинственной Светланы Величко — СВ по кодировке Сильвера, — поэтому, подойдя к стойке, негромко осведомился:
— Эй, малый, а где хозяин?
Парень мутно глянул на меня, и я понял, что он совершенно и бесповоротно пьян. Мне ничего не оставалось, как обогнуть стойку и пройти под табличку «Посторонним вход запрещен». Парень сделал слабое рефлекторное движение в мою сторону, видимо, пытаясь преградить дорогу, но в этот момент силы оставили его окончательно, и он рухнул прямо на коврик под стойку. Задерживаться ради него я не стал, прошел по узенькому коридорчику до обитой под крокодиловую кожу двери и оказался в личных апартаментах «капитана Сильвера», где обнаружил его самого и роскошную молодую особу с фигурой храмовой танцовщицы в весьма недвусмысленной позе (кажется, «пробуждающаяся лиана» из «Камасутры» или что-то в этом роде). Они были так заняты изучением сей сложной позиции, что даже не заметили моего появления. Мне пришлось громко сказать «гм-м!», дабы обратить на себя внимание.
— А, Кот, наконец-то! — ничуть не смутился Мишка, поднимаясь с огромного «сексодрома», занимавшего почти половину помещения, и натягивая штаны. — Я уже заждался!
— Вижу, — хмыкнул я. — Небось старался изо всех сил?
— А то! — осклабился он и кивнул на продолжавшую лежать в откровенной позе и томно улыбавшуюся нам красотку. — Знакомься, Персик, или Светлана Величко, в натуральном виде, живая и невредимая, как обещал.
— Привет, маленький, — заплетающимся языком мурлыкнула та и протянула мне полную холеную руку, — иди сюда, поиграем!
— В другой раз, красавица! — отмахнулся я и с сомнением посмотрел на Сильвера. — Думаешь, она еще что-то может помнить после такого «загруза»?
— Вспомнит! — пообещал Мишка и бесцеремонно потащил слабо упирающегося Персика с кровати к другой двери, напротив входной, за которой обнаружилась шикарная просторная ванная комната с полным набором необходимых наворотов, включая джакузи.
Прикрыв за Сильвером дверь, я уселся в кресло возле низкого стеклянного столика, заставленного всякой снедью и бутылками с ликером, джином и тоником, и слегка подзаправился, слушая приглушенные вопли и ругательства, доносившиеся из ванной. Я успел ополовинить литровую бутылку тоника и съесть порцию крабового салата с холодными тостами, когда дверь ванной распахнулась и на пороге появился красный как помидор Мишка, вытолкнувший вперед себя тоже румяную Светлану, кутавшуюся в огромное махровое полотенце.
— Вот! Получи и распишись! — шумно отдуваясь, Мишка плюхнулся в соседнее кресло и схватил со стола бутылку джина.
Красотка между тем быстренько шмыгнула в угол за ширму и буквально через минуту вышла уже весьма прилично одетая в модный переливчатый костюм-блонди и полупрозрачную «водолазку». Улыбка и взгляд у нее были теперь вполне осмысленными. Она подошла ко мне и протянула красивую ухоженную руку с длинными пальцами безо всяких следов маникюра.
— Светлана, — приятным низким голосом сказала она и присела на низкий пуфик рядом с моим креслом. — Вы не коп?