Они выбрали ночь
Шрифт:
Джинкс чувствовал в своей руке, нежную ладонь Люси, спрятанную в коричневую замшевую перчатку, и понимал, что еще секунда и его сердце вырвется наружу и расколется в дребезги.
Женщина вела их в самую глубь помещения, о чем-то эмоционально рассказывая, постоянно жестикулируя руками. Но констебль ее не слушал. Голова была полна сумбура и разных романтичных мыслей. Он мнил себя: то смелым рыцарем, готовым уберечь свою даму сердца - прекрасную Люси - от грозного дракона, то спокойным и рассудительным родителем, защищающим свою жену и детей
– А что же ваш кавалер все время молчит?
– внезапный вопрос заставил инспектора отвлечься от мечтаний и вернуться в реальный мир.
– Это не вежливо... Спроси у нее что-нибудь?
– не разжимая губ и стараясь при этом улыбаться, прошептала Люси.
– Хм, ммм...
– растерялся было Джинкс, а затем, собравшись, медленно произнес: - Скажите, вам не страшновато в здешних кварталах?
– Нам?!
– миссис Лайла Би всплеснула руками.
– Да нам беда не беда. Они нас не трогают, а мы их.
– Нашел что спросить?!
– сдвинула брови Люси, пытаясь изобразить недовольство.
– Первое что пришло в голову.
– Констебль растеряно пожал плечами, понимая, что сердечный набат достиг своего апогея. Девушка впервые за их встречу обратилась к нему на 'ты'.
Поднявшись на второй этаж и подойдя к узкой деревянной двери, женщина осторожно постучалась и ласково пропела:
– Милый муженек, ты не занят? Пришла наша малышка, Люси. Очень хочет поговорить.
– Да-да, да-да, конечно-конечно, безусловно-безусловно, секундочку. Одну секундочку, - раздался из закрытой комнаты суетливый голос.
Вскоре в замочной скважине послышалось шуршание, и дверь со скрипом отварилась.
На пороге стоял совсем маленький мужичок, в длинном рабочем халате, фартуке, в плотно прилегающих круглых темных очках, прямо из-под которых торчала густая серо-седая борода.
В нос тут же ударил резкий запах серы, и Джинкс мог поклясться, что такой тяжелый воздух бывает после знатной пальбы из многозарядных пистолетов.
– Проходите, проходите, - затараторил мужичок и, схватившись за руку констебля, стал усердно трясти ее вверх, вниз.
– Меня зовут, сэр Элберт Ниц.
– Сэр Элберт?
– инспектор вытаращил глаза.
Благородный господин, имеющий рыцарский титул и проживающий в квартале кишмя-кишащем бандитами и прочим отродьем - подобное не могло уложиться в его голове.
– Мистер Джинкс Форсберг, сэр Элберт ээ...
– он попытался низко поклониться, но в самый последний момент 'рыцарь' замахал руками, будто тетерев крыльями.
– Не надо, не надо. В моем доме это совершенно ни к чему! Падать ниц передо мной разрешено только членам магистрата. Вы ведь случаем ни член магистрата?!
– И не услышав ответа, внезапно загоготал.
Обескуражено поглядывая на излишне эмоционального сэра Элберта, Джинкс никак не мог взять в толк: верить ли этому странному человеку или воспринимать его слова как одну сплошную шутку.
В эту саму минуту хозяин дома переключился на Люси, оставив
– Моя милая, как твои дела? Ужасное потрясение! Как ты держишься?
– обняв девушку, он похлопал ее по плечу и предложил пройти в свой кабинет.
Прямо за дверью, мистера Форсберга поджидал еще один сюрприз, поразивший его до глубины души. Длинный коридор, отделявший кабинет сэра Элберта отделявший его от постороннего мира оказался заставлен зеркалами. Десятки близнецов хозяина дома в один миг заскользили по обеим сторонам, искоса посматривая на обескураженных гостей.
Бросив быстрый взгляд на Люси, констебль не сразу смог определить она ли стоит рядом с ним, или это всего лишь ее мимолетное отражение.
Заметив удивление на лице кавалера, сэр Элберт затейливо хихикнул:
– На ночь я закрываю ставни, и мой зеркальный зал окутывает тьма.
– Наверное, жуткое зрелище?
– всплеснула руками Люси.
– Что ты, моя дорогая, отнюдь. Так я никогда не чувствую себя одиноким и становлюсь сильнее в разы. Видишь, сколько меня! Да и чужаки запросто могут попасть в мою ловушку как в капкан.
Дотронувшись до одного из зеркал, констебль услышал за спиной недовольно шипение.
– Молодой человек, осторожнее, - погрозил пальцем старик.
– Поверхность должна быть идеальной, иначе изображение может исказиться.
Странное место, странные речи сэра Элберта. Мистер Форсберг, не зная как возразить, не стал спорить.
Сама комната сэра Элберта - скрывавшаяся за полчищем зеркал - оказалась огромной лабораторией. Длинные столы здесь покрывала целая армия колб, мензурок и других сложных стеклянных аппаратов, о назначении которых, констебль даже не догадывался.
Над небольшой горелкой на широкой металлической пластине возвышалась горка какого-то иссиня-черного порошка, а под самым потолком витал густой сизый дым.
– Не обращайте внимания. Я сегодня немного заработался, - откашлявшись, затараторил сэр Элберт.
Джинкс крутил головой, совершенно не понимая: какие безумные опыты ставит в своей лаборатории пожилой алхимик.
Старик провел их в соседнюю комнатку, посередине которой стоял огромный дубовый стол, заваленный целой горой бумаг - и как раз это место смело можно было назвать кабинетом. Джинкс втянул носом невероятное сочетание из десятка травяных ароматов: шафран, мелиса, мята, пижма, таволга, зверобой - создавали неподражаемый букет.
Нет, констебль в очередной раз ошибся. Из лаборатории ученого они попали в гости к настоящему травнику, способного избавить тебя от любой внезапно приключившейся хвори.
– У меня много различных увлечений, мистер Форсберг, - заметив взгляд гостя, пояснил сэр Элберт и предложил им мягкие кресла с вычурными резными ручками, обитые мягкой кожей.
Присев, констебль почувствовал, как приятная усталость растеклась по небу. Запах трав успокаивал и расслаблял.