Они здесь! (сборник)
Шрифт:
— Не беспокойтесь, у нас есть свои люди и в ГУИН. Итак, будете знакомиться с материалами?
Фомин помедлил.
— Буду. Но не здесь, дома.
— Разумеется. — Иван Петрович нажал клавишу селектора, панель которого выплыла из столешницы. — Солома, зайди.
Через минуту вошёл мужчина, провожавший Фомина. Без куртки и шапки он выглядел гораздо моложе, несмотря на гладко выбритую голову.
— Виктор Андреевич, дай ему наш толковый словарь.
— Он согласился с нами сотрудничать?
Иван Петрович усмехнулся:
— Почти со стопроцентной вероятностью.
На лице его помолодевшего подчинённого расцвела улыбка. Он сунул
— Витя, Соломин, кликуха Солома, бывший капитан спецназа Минобороны.
— Владислав, — представился Фомин, изучая лицо Соломина, открытое и дружелюбное. По возрасту бывший капитан вряд ли был старше, и с ним вполне можно было дружить, судя по улыбке.
Они вышли из кабинета начальника «Триэн», зашли в почти такой же спартанский кабинет по соседству, и Соломин протянул Фомину плоскую коробочку DVD.
— Изучай, здесь достаточно интересных данных. Где работал?
Фомин хотел сказать, что до сих пор работает и не собирается увольняться, но передумал.
— В ГУИН.
— О, наш Корень, Кирилл Ковеня, тоже служил в ГУИН, правда, лет пять назад. А говоришь ты интеллигентно.
— Это плохо?
— Да нет, я просто так сказал. Обычно в этой системе служат парни попроще, неинтеллигенты, так сказать.
Фомин улыбнулся.
Соломин понял его по-своему, поднял вверх руки.
— Не обижайся.
— Я не обижаюсь, просто вспомнил приятеля. Он говорил: если вы считаете себя интеллигентом, попробуйте произнёсти «полтора рубля» без мата.
Соломин засмеялся.
— Трудно.
— О то ж.
— Как тебе Петрович?
— Кто?
— Наш командир.
— Нормально.
— Классный мужик, бывший полковник.
— Заметно.
Они пожали друг другу руки, и Фомин вышел, обуреваемый сомнениями. Вспомнил о Даньке, постучал в кабинет начальника «Триэн», дождался приглашения войти, приоткрыл дверь:
— Простите, я хотел бы подождать Дэна.
— Не беспокойтесь за него, Владислав Алексеевич, — ответил Гордеев, — он задержится у нас на пару часов. Потом его доставят домой.
— На него напали, как бы снова не…
— Конечно, мы его подстрахуем. Думаю, он согласится работать с нами, а у нас есть возможность исключить подобные инциденты.
Фомин кивнул и аккуратно закрыл дверь кабинета.
Выходя из здания, он по-прежнему не увидел ни одного человека, но при этом у него окончательно созрело убеждение, что территория «Триэн» охраняется со всей надлежащей серьёзностью, не хуже известного здания на Лубянке.
3
Во вторник он принял решение и позвонил по указанному на DVD телефону.
До этого встречался с Дэном, который вдруг начал осторожничать и не стал делиться с приятелем своим опытом общения с триэновцами. Сказал только, что на днях уезжает по делам и вернётся не скоро.
Фомин его понял. Дэн Лаванда действительно дал согласие работать с «Триэн» и уже не мог, как раньше, советоваться с приятелем. На его месте Владислав действовал бы точно так же.
В среду он положил начальству на стол заявление об уходе со службы «по состоянию здоровья» и мгновенно получил разрешение полковника Зорича уйти в отставку.
В четверг Фомин встретился с Гордеевым. Побеседовал с «гуру» триэновской идеологии Леонидом Владимировичем Шиловым, советником директора ФСБ. Изучил проблемы, решаемые «антипришельческой» оранизацией.
В пятницу ему дали первое задание. То есть включили в состав группы, решающей проблему «искусственных техногенных катастроф». Проблема состояла в следующем.
По статистическим данным, накопленным за последние полвека, во всём мире начался странный процесс увеличения числа техногенных катастроф. Самыми страшными из них были: взрыв химического завода в индийском городе Бхопале, Чернобыль, разрушение плотины в Китае на реке Янцзы, Фукусима в Японии. Однако хватало и не столь крупных бедствий, вызванных катастрофами самолётов, атомных подводных лодок, космических кораблей, спутников и разного рода заводов в химической и нефтегазовой отраслях. К ним же смело можно было приплюсовать теракты на газопроводах и нефтепроводах, на предприятиях и на улицах городов, в том числе такие, как атака на американский деловой центр 11 сентября 2001 года, нападение американских ВВС на иранские ядерные объекты — строящиеся атомные электростанции и исследовательские центры и ответный удар иранских ракет, уничтоживших три американских авианосца и два города в Израиле. Политические мотивы этих действий роли не играли. Образовалась самая настоящая система аварий и катастроф, винить в создании которой было некого — по первому впечатлению. Распространились даже «умные» размышления учёных и журналистов о «непреднамеренной реакции природы» на загрязнение её человечеством.
Но аналитики «Триэн», вооружённые опытом внедрения в цивилизационное пространство внешних контролёров, отбросив все «естественные» аварии, пришли к выводу: система аварий существует, и управляется она из трёх разных центров. Ну или если говорить о «диффузном» управлении, аварии инициировались тремя разными силами, имеющими собственные активные структуры. Консолидировались же эти структуры через всемирную компьютерную паутину — Интернет.
На вопрос Фомина — зачем этим структурам, то есть ящерам, змеям и приматам, устраивать катастрофы? — ему ответили: для снижения творческого и в особенности военно-технического потенциала человечества. И Фомин после недолгих размышлений и дополнительных консультаций с «гуру» понял, что триэновцы правы. Пришельцы (можно смеяться, можно плакать, можно ехидничать, произнося это слово) боялись активности людей и не желали допустить ситуации, когда человечество овладеет супертехнологиями, выйдет в космос и освободится от энергетического, информационного и психического контроля.
Идея учёных, разработавших концепцию ВДЭ, состояла в том, что в котле взрываются один за другим «небольшие» ядерные заряды, в переводе на тротиловый эквивалент от одной тонны до десяти килотонн. При этом «бомбы» поджигают дейтерий, изотоп водорода с одним «лишним» нейтроном в ядре, как свечи в двигателе автомобиля поджигают бензин, и выделяющаяся энергия идёт на поддержание «дейтериевого горения» и на практические нужды. Тория и урана в данной установке требуется в тысячи раз меньше, чем для работы АЭС такой же мощности, а соответственно в тысячи раз уменьшается и количество радиоактивных отходов.
В общем, Фомин убедился в преимуществе РВС перед другими реакторами, хотя и считал, что они не отменяют преимуществ управляемого термоядерного синтеза. И всё же строительство и запуск РВС в эксплуатацию являли собой прорыв в технологии энергоснабжения человечества в целом.
В Подснежинск приехали вечером; до этого летели в Челябинск на военном Ил-76. Выгрузили поклажу в мини-фургон «Баргузин» с милицейскими номерами. Детали операции были расписаны до минуты, поэтому не суетились, каждый делал своё дело.