Они жаждут

МакКаммон Роберт Рик

Она сделала долгий глоток из рюмки.

— Потом ко мне подошел мальчик, и он… это существо, оно открыло пасть… и я увидела зубы! Клыки, как у Дракулы в фильмах, вы видели? Только на нижней челюсти клыки выдвигаются, как у гремучей змеи, когда та собирается ударить. Боже! — Она вздрогнула и на некоторое время погрузилась в молчание.

— Потом он остановился прямо рядом с моей постелью. Он как будто нюхал воздух. Мне показалось, что я вижу собственное отражение в глазах, и я… поняла, как близка ко мне Смерть. И в следующий миг они оба исчезли, словно их и не было. Я даже не увидела, как они убежали. Само собой, они испортили свет и телефоны, и мне пришлось катиться в кресле в темноте, рискуя наткнуться на

одного из них. Когда я оказалась на первом этаже, я услышала весь этот шум и спряталась здесь. Я подумала, что вы… ну, что как они… пока не услышала ваш разговор. В мае мне будет семьдесят пять. — Она покачала рюмкой с бренди, допила до дна. — Думаю, что спасло меня то, что я показалась им слишком старой. Наверное, нужна кровь помоложе.

— Они схватили моего друга, — сказал Вес, бросив взгляд на Соланж и быстро отведя его в сторону. — Бог мой, сколько же их в городе? И откуда они взялись?

— Черт побери, малыш, — сказала Джейн. — Прямо из черной коробочки старого дьявола, откуда же еще? У него полно там всяческих фокусов. Мне казалось, что я видела все, что может предложить этот мир, но теперь вижу, что ошибалась.

Соланж содрогнулась. Если вампиры вели охоту на улицах Беверли-Хиллз и Бель Эйр… если они организованы в такие группы, что могут вести охоту на людей на местах дорожных происшествий… тогда их более сотни. Она содрогнулась при одной мысли о такой возможности. Снаружи постепенно светлело, но огромные лужи-тени маслянисто блестели, словно предательские смоляные ямы. Она вспомнила детскую сказку: «Отпусти меня, братец Кролик, отпусти меня!» Как далека жизнь от того яркого мира детства! Словно она бредет по темной стороне Луны.

— … я вас по ящику видела, — говорила в это время Джейн Весу. — Ваше шоу. А вы довольно здорово… смешите… весьма здорово!

Он кивнул, плечи его опустились, подались вперед.

— Спасибо, — сказал он, но мозг не мог оторваться от воспоминаний о Джимми, содрогающегося в лапах вампиров, которые вытаскивали его из покореженного автомобиля.

— Да, весьма неплохо вы смотрелись. — Она улыбнулась, глаза ее уже приобрели стеклянистый отблеск. — Хотя и не великолепны, не зазнавайтесь. Джек Бенни — вот кто был Великолепен. Но и вы пойдете вверх. В прошлом месяце Си-Би-Эс давала специальную передачу обо мне, с показом фрагментов. Вы видели?

Вес покачал головой.

— Очень жаль. Знаете, как они называли меня? Американская Девчушка номер Один. Я уже носила свитер, а Лана Тернер даже под стол ходить не умела. Да, бюст у меня был что надо. Ах, Бог мой! — Она глянула на Соланж, стоявшую у серого прямоугольника окна, сквозь который сочился рассветный свет. — Были времена… Полдень, вот как я это называю. Наслаждайся им, пока есть возможность, малыш. Когда солнце пойдет за горизонт, то может стать весьма прохладно, даже очень.

— Полиция! — сказала Соланж, и Вес рывком повернул голову. Он поспешил подойти к окну и выглянул наружу. К двум столкнувшимся машинам у бровки бульвара приближался патрульный фургон. Вес выбежал из комнаты, потом через парадную дверь наружу, на газон, размахивая руками.

— Эй! Остановитесь! Эй!

Патрульная машина затормозила у бровки. Двое полицейских вышли наружу. Один опустил руку на кобуру, видя бегущего к ним Веса. Приблизившись к ним, Вес вдруг замер. Ему показалось, что в неверном сером свете раннего утра он видит блеск клыков. «Боже! — подумал он. — Это не полицейские!»

Они обошли машину. Вес попятился.

— Смотри, он до смерти напуган! — сказал один полицейский другому. Потом обратился к Весу. — Что тут произошло, приятель?

Соланж стояла в дверях, наблюдая за Весом, который что-то говорил, ожесточенно жестикулируя. «Каким беззащитным он кажется, — подумала она, — каким маленьким..».

Рядом с ней остановилось кресло Джейн:

— Что

там, малыш?

— Не знаю. — Соланж взглянула на старую женщину. — Их много. Очень много. Скоро они будут по всему городу.

— Он думает, что полицейские ему поверят? — спросила она. — Ты в самом деле думаешь, что кто-нибудь нам поверит?

— Не знаю.

— Я сама никогда бы не поверила, если бы не видела тех двоих. Я, может, слегка постарела, но я еще не сошла с ума. Еще не сошла. Но сойду, если буду торчать в этом сумасшедшем городе. — Она развернула кресло и покатила к лифту.

— Куда вы? — спросила Соланж.

— Собирать вещи. Потом — аэропорт. Я уже сказала — я старая, но думаю нормально. Соображать я еще не разучилась. — Она затворила за собой дверь-решетку лифта.

— Удачи! — крикнула вслед Соланж. Но лифт уже пошел вверх. Соланж покинула пост в дверях и пошла по бетонной дорожке к Весу, который все еще спорил с полицейскими. Вдруг налетел порыв холодного ветра, словно волна. Что-то остро кольнуло в щеку. Она провела по щеке пальцами, потом посмотрела на ладонь.

Песок.

Она подошла к двум полицейским и Весу, на которого те смотрели с изумлением. Словно выстрел в спину, на нее вдруг накатило чувство ужаса, и оно усиливалось, казалось, с каждым новым шагом. Солнце уже поднималось из багровой раны неба на востоке, но само небо имело вид зловещий — серое, с пурпурными венами. Облако стремительно уносилось на запад, к океану. Прямо на глазах Соланж облако было рассечено надвое противоположными ветрами. Внутренности его загорелись красным в лучах взошедшего солнца, словно дыхание демона коснулось потухающих углей костра. Когда она подошла к Весу, то крепко ухватилась за его руку в страхе, что он исчезнет.

6

Зазвенел телефон. Гейл Кларк с красными от недосыпания глазами вышла из кухни, держа в руках кружку чая «утренний гром», глядя на маленького черного негодяя — телефонный аппарат, стоявший на столике. На ней были грязные джинсы, в которых она и спала, и старая рубашка в клетку, которую она не надевала уже пять лет. Лицо у нее опухло, все тело казалось ватным от опасной смеси валиума, алкоголя, чая и кофе, который она месяц назад дала слово не пить больше. Она не могла заснуть сначала, а потом почему-то не могла проснуться. Она бродила по комнате в каком-то одурении, которое не покидало с того момента, когда она вышла из здания полиции — вернее, была выставлена оттуда. Сейчас все шторы и занавеси в ее квартире были плотно задвинуты, дверь заперта на все замки и задвижки, к ней был придвинут стул — готовое начало баррикады, на всякий случай. «Вот так начинают по-немногу сходить с ума», — повторяла она себе в который раз. Но какая теперь разница? Если жуткое белое лицо Джека не выбило ее сознание из колеи реальности сразу, то непрекращающийся кошмар, в котором лицо это жутким воздушным шаром преследовало ее по темным коридорам, сделает это в будущем. Она потеряла чувство времени. Часы на кухне говорили, что сейчас двадцать пять минут одиннадцатого, но при затянутых шторами окнах она не могла определить, утро сейчас или вечер. Звонок телефона сказал ей, что сейчас утро и на том конце линии окажется Трейси, чтобы поинтересоваться, куда она пропала уже второй день подряд, и почему она не работает над этой идиотской историей с Могильщиком.

— Заткнись, — сказала она телефону. — Просто заткнись и оставь меня в покое.

«Неужели вот так и сходят с ума? — спросила она самое себя с удивлением. — Совершенно спокойно и равнодушно?»

Телефон продолжал трезвонить, напоминая пронзительные голоса родителей: «Гейл, почему ты не одеваешься получше? Гейл, Гейл, нужно думать о замужестве. Гейл, Гейл, Гейл…

— Заткнись! — сказала она телефону и подняла трубку. Собираясь тут же швырнуть ее обратно на рычаги. — Вот так тебе, паршивец!