Они жаждут
Шрифт:
– Который час? – спросила она.
– Еще и полуночи нет, – ответил Джек.
– Да, но восемь утра наступает ужасающе быстро.
Она помолчали, прижимаясь друг к другу, а потом Джек тихо сказал:
– Мне было важно, чтобы этот фильм о китах тебе понравился. Правда.
Она подняла голову и провела пальцем по его темной бороде и усам.
– Он мне понравился. Плотный монтаж, потрясающий закадровый текст… Но ты ведь за него не переживаешь, правильно?
– Нет, но… Если бы мне удалось получить национальный прокат, то, возможно, это был бы прорыв, которого я так долго добивался. Черт
– Тогда о чем беспокоиться? Фридман может хоть сейчас подписать университетский контракт.
– Ага.
– Национальный прокат пусть сам о себе позаботится. Кроме того, вряд ли можно просто взять и запретить показ фильма. Кстати, о фильме: ты выполнил то задание, которое дал тебе Трейс?
Джек вздохнул:
– Завтра закончу. Надеюсь. Сегодня я сделал несколько хороших снимков старого дома Клифтона Уэбба. Утром съезжу на Голливудское мемориальное, и, думаю, на этом все.
– Я уже вижу передовицу Трейса. – Гейл подняла вверх два пальца, как будто выравнивала шрифт на макете первой полосы. – «Призрак Клифтона Уэбба поселился на Голливудском кладбище?» Или, может быть, анонс: «Только „Эл-Эй тэттлер“ знает правду!» Броская фраза.
– Просто чумовая! – Он замолчал, и Гейл, казалось, слышала, как в его голове защелкали шестеренки. – Знаешь, что я думаю сделать дальше? Фильм о домах кинозвезд прошлого. Не новые дома, а особняки с историей, понимаешь, о чем я? И первый – дом Уэбба; прямо чувствуется, как дух старого Голливуда сочится из его стен. Следующими будут Флинн, Валентино, Берримор и… о господи, да!.. замок Кронстина! Это дьявольски атмосферное место!
– Что в нем такого особенного?
– Нераскрытое убийство, детка. Много лет назад старине Кронстину прямо там отрубили голову, и с тех пор дом пустует. Это настоящий средневековый замок, стены, башни и все такое. Теперь туда приезжают только старшеклассники. Боже, да я мог бы снять целый фильм только об одном этом доме!
– Никогда о нем не слышала, – сказала Гейл.
– Тебя здесь еще не было, детка. Меня тоже, но как-то раз я ездил туда с приятелем и парой цыпочек из Голливудской средней школы. Только не надо так ерошить перья, это было давным-давно.
– Ладно, не парься.
– Чак знал этот район, а я нет. Мы проделали чертовски долгий путь по Аутпост-драйв и свернули на узкую дорогу, уходящую прямо в небо. Блэквуд-роуд или что-то в этом роде. Было жутко, как в преисподней. Я тогда принял немного кислоты – и готов поклясться, что слышал ту тему Лысой горы из «Фантазии» и видел летающих вокруг демонов, самых невозможных цветов. Стремное было путешествие.
– Представляю. Но прежде чем ты снова начнешь изображать из себя молодого Копполу, лучше займись поплотней картинками для Трейса. У меня такое ощущение, что «Тэттлер» не собирается подстраивать дедлайн под сроки твоих киносессий.
– Почему он всегда дает мне самую дерьмовую работу? – насупился Джек. – На прошлой неделе был шанс для ошеломляющего фоторепортажа о вандализме в Музее восковых фигур. Кто-то вырезал свои инициалы у Фэрры
– Я тоже знаю, но капелька терпения тебе бы не помешала. Так что там с этой пургой про разгуливающего на кладбище призрака Клиффа Уэбба?
– О, каждый год находятся люди, которые утверждают, будто бы они видели, как кто-то похожий на Уэбба бродит по Голливудскому мемориальному. Ничего нового. На прошлой неделе он… или оно… опять померещился кладбищенскому сторожу после полуночи…
– Разумеется, – сказала Гейл. – Какой уважающий себя призрак появится раньше колдовского часа?
– Точно. Вот Трейсу и втемяшилось в голову, что я должен сделать фотографии для статьи Сэнди. Будь я проклят, если знаю, о чем в этой статье говорится, я просто щелкаю затвором.
– Ну и?
– Что «ну и»?
– Ну и что там с этим призраком? Что произошло, когда сторож его увидел?
Джек пожал плечами:
– Думаю, он сделал то же, что и все призраки. Растаял, или распался на тысячу сверкающих огоньков, или… хе-хе… повернулся к фонарику сторожа, и глаза его вспыхнули холодным алым пламенем. Ты ведь на самом деле не веришь во все это?
– Нет, совершенно не верю. Может, мы сменим тему, если ты не против?
Он усмехнулся и лизнул ее локоть, вызвав волну мурашек.
– Я только «за», мисс Кларк.
Он приподнял простыню и начал покусывать ее левую грудь. Сосок быстро затвердел, и Гейл задышала чаще.
– Это лучше, чем любые мочки ушей в прежние времена, – не без труда выговорил Джек.
И тут вдруг кто-то яростно зацарапал снаружи в закрытую дверь спальни.
Джек поднял голову от груди Гейл и уставился на дверь.
– Конан, прекрати! – громко сказал он.
Царапанье продолжалось, время от времени сопровождаясь низким подвыванием.
– Он ревнует, – сказала Гейл. – И хочет войти.
– Нет, он уже два дня с ума сходит.
Джек встал с кровати, взял лежавший на стуле халат и надел его.
– Он царапает входную дверь. Возможно, у него появилась подружка. Я сейчас вернусь.
Он открыл дверь и вышел в короткий коридор, увешанный фотографиями в рамках. В маленькой гостиной с коричневым диваном и парой плетеных стульев он увидел своего трехлетнего боксера, когтями отдирающего куски от входной двери. Крупный пес, способный, встав на мощные задние лапы, положить передние на плечи хозяина, казалось, пытался проскрести древесину насквозь. Щепки разлетались во все стороны.
– Эй! – прикрикнул на пса Джек и шлепнул его по заду. – Прекрати немедленно!
Конан даже не оглянулся, продолжая неистово царапать дверь.
– Черт возьми, что с тобой стряслось?
Джек наклонился, чтобы оттащить Конана от двери, но пес развернулся, тихо зарычал и оскалил зубы. У Джека замерло сердце. Конан был ласковым псом, и еще вчера Джек учил его ловить летающую тарелку во дворе апарт-отеля «Сандал». А теперь при взгляде на эти зубы у Джека все внутри сжалось от страха. Пес не мигая смотрел на него, побуждая человека к действию.