Они живут рядом со мной (сборник)
Шрифт:
Нет, ружья пастухов все-таки стреляли, но не в волков и не в медведей, а в ночное небо…
Я слышал от пастухов, что эти выстрелы, которые нет-нет да и гремели возле стада, были своеобразными предупреждениями разному зверью, но как действует такое предупреждение, долго ли помнит его хищный зверь, сам я проверил несколько позже, когда оказался в горах Алтая возле большой горной пасеки…
На Алтай я приехал в 1974 году, уже после того, как в журнале «Наука и жизнь» была опубликована моя повесть о медведях. Называлась эта повесть «В медвежьем краю», и рассказывалось в ней о том, как автор два года провел в Архангельских лесах, живя бок о бок с бурыми медведями, и вернулся обратно живым и здоровым. Отсюда я попытался сделать вывод, что те медведи, которые встречались мне в это время в тайге, были в общем-то покладистыми, добродушными животными.
Как только эта повесть была опубликована, стал я получать письма, среди которых было и письмо, пришедшее с Алтая. Автор письма приглашал меня посетить Алтайские горы и познакомиться с местными медведями. Судя по письму, в тех местах, куда меня приглашали, медведей было очень много, и все они, по утверждению автора письма, одинаково уважительно относились к людям. А вот люди, говорилось дальше в письме, относятся к этому зверю плохо, преследуют его, бьют, всякий раз приписывая медведю чужие грехи. Словом, меня призывали приехать на Алтай, чтобы поддержать авторитет бурого медведя и тут и как-то приостановить ничем не оправданную стрельбу в этого зверя и весной, и летом, и осенью, и зимой…
Долго я собирался на Алтай, но наконец собрался и с весны, лишь стала падать в горных реках большая вода и дороги в горы стали полегче, отправился по указанному мне адресу. Поселился я на берегу горной речки в деревушке у самых гор. Да и деревушкой-то нельзя было назвать это тихое поселение — стояло на берегу реки всего пять низеньких домиков, и сразу же за этими домиками начинался подъем в гору.
Никакой дороги от деревушки к вершине хребта не было — все склоны заросли пихтой и непролазным кустарником, где с весны до середины лета кишели таежные клещи. Этих клещей все время приходилось стряхивать с куртки, с брюк, но стоило пробиться через кусты и пихтач вверх, как клещи исчезали и вместо кустов встречала тебя высокая, в рост человека, густая трава — джунгли горных лугов. По этой траве и были проложены вдоль и поперек глубокие медвежьи тропы-дороги. Тропы спускались сюда сверху, из кедрачей, и по такой тропе, как по узкому коридору, поднимался ты еще выше к низкорослым кривым березкам и кряжистым, витым от ветра горным кедрам.
Здесь, высоко вверху, обычно и держались с самой весны алтайские медведи. Здесь были их лежки — летние постели, и отсюда направлялись они к зарослям красной смородины, когда на смородине поспевали ягоды.
Первые ягоды вызревали внизу, около рек, и медведи по этому случаю чаще спускались с гор и чаще попадались на глаза людям. Затем красная смородина появлялась выше, в горах, и звери все реже и реже спускались теперь вниз, в долины. К осени, когда созревали кедровые орехи, медведи собирались в кедрачах. Кедры росли высоко, почти у самых вершин, перед снегами. Здесь раньше наступала зима, и с началом крепких морозов в горах медведи не спеша начинали спускаться с гор к долинам — и где-то здесь, в предгорьях, устраивали, видимо, свои берлоги.
Так и жили бы эти звери из года в год, подчиняясь только законам гор, паслись бы на горных лугах, обсасывали кисти красной смородины и собирали опавшую кедровую шишку, если бы внизу по рекам не было людей… скота… пасек…
Если вам придется когда-то побродить по северной глухой тайге, вы обязательно отметите, что эта тайга мало населена — редко выпадет вам встретиться здесь с птицей или зверем, разве что сойка или кедровка нарушит сумрачную тишину, да еще чуть слышно прошуршит в стороне напуганная мышь. Но стоит покинуть тайгу, стоит приблизиться к человеческому жилью, как все вокруг, будто в сказке, преображается… Прежде всего редеет сама тайга, и стена елей все чаще и чаще пробивается белыми стволиками берез. А тут рядом и осинник, грибы, а за осинником старые вырубки, по которым из конца в конец поднялся светлый кустарник. И здесь же, возле старых пней, кустики ягод. Ягод много, а возле ягодных кустиков следы-наброды тетеревиного выводка. Вот оброненное птицами перо, вот их помет, вот ямки рядом с кочкой-муравейником, где тетерева купались в песке — порхались. А там, где к вырубкам подходит ельник, услышите вы частое «фыррр-фыррр» взметнувшихся при вашем приближении рябчиков.
Здесь же увидите вы и канюка, высматривающего сверху добычу, разыщите следы лисы, что охотилась за мышами, а попутно не спускала глаз и с тетеревиного выводка. На краю осинника встретится вам и помет лосей, а рядом с тропами лосей нет-нет да и оставит свои следы-вмятины хозяин тайги — медведь. И он, угрюмый житель глухого леса, как считаем мы, выбрался сюда, к вырубкам, к полянам, полям, которые создали в лесу люди…
Да, так уж устроено в природе — хоть и достается животным порой от людей, но тянет их к людям, тянет туда, где люди устроили свое хозяйство…
Если вы живете неподалеку от леса и если вам захочется завести голубей, помните, что возле вашей голубятни почти тут же появится ловкий пернатый охотник — ястреб-тетеревятник. Ястреб будет долго таиться, будет долго ждать, но однажды, выбрав подходящий момент, кинется к голубям. И поймать домашнюю птицу ему будет куда проще, чем дикого голубя — дикий голубь значительно осторожней.
Если вы разводите кур, гусей, уток, вы должны знать, что и у этой домашней птицы есть опасные враги. К цыплятам, гусятам, утятам могут направиться и ястреб, и ворона, и коршун — и тут гляди в оба, чтобы пернатые разбойники не наделали беды.
Стали люди разводить в прудах рыбу, и тут у людей появились конкуренты, которые с достойным упорством стали навещать пруды, где подрастали маленькие рыбешки. Если чайкам и крачкам в реке, в озере, в обычном пруду, где рыбы куда меньше, добыча достается крайне трудно, если и чайки и крачки по этой причине чаще занимаются ловлей насекомых или навещают распаханные поля, то возле пруда, в котором выращивается масса мелкой рыбешки, и чаек, и крачек может ждать обильный стол… Так птицы, которым совсем недавно доставались лишь больные или раненые рыбки и которых мы основательно считали санитарами естественных водоемов, вдруг обернулись конкурентами, разбойниками, врагами. И приходится рыболовам придумывать различные отпугивающие устройства, натягивать над рыборазводными садками заградительные сетки, чтобы не допустить разорительного грабежа. А ведь не поступи так, и скоро возле садков, где подрастают мальки, соберутся чайки со всей округи.
Никогда в лесу, в дикой степи, где нет домашнего скота, не ведут волки себя так разбойно, как ворвавшись в стадо овец… Чтобы поймать зайца, волку надо долго гонять этого зверька. Чтобы свалить лося, волкам надо устроить засаду и загнать добычу в болото. Но не каждого лося так просто обвести, не каждый лось, чувствуя опасность, бросится в сторону от преследователей и забудет о том, что болотная топь порой страшней волчьих клыков, — чаще лось, попав в засаду, будет стараться прорвать окружение и крепкой, сухой тропой все-таки уйдет от врагов. Да, волкам для такой охоты нужны силы. Ну а если на пути хищников стадо овец, животных, давно забывших, как спасаться от врагов, — овцы только собьются в кучу и, дрожа от страха, станут кидаться из стороны в сторону, надеясь только на помощь человека. А если человека рядом почему-либо не оказалось, то волки, ворвавшиеся в стадо, станут резать и валить на землю одну овцу за другой.
Такое поведение хищников может показаться безумным — зачем волкам столько добычи? Им не унести всех зарезанных овец — ведь несколько волков, напавших на стадо овец, может зарезать не один десяток животных… Да, такое поведение хищника ненормально — но оно ненормально лишь потому, что перед хищником оказалась жертва, ведущая себя так, как не ведет себя в природе ни одно животное, встретившее врага, — добыча оказалась слишком доступной. Дикий хищный зверь встретил домашнее животное, выращенное человеком, и урон, нанесенный хищником, оказался слишком велик.