Они живут рядом со мной (сборник)
Шрифт:
Порой молнии вонзались в лес совсем рядом, и тогда из-под края плаща я видел возле себя длинную белую щепку, только что упавшую на землю с разбитого ствола. Я приподнимал плащ, в ушах еще звенело от близкого удара, я еще не верил, что и на этот раз все окончилось благополучно, но уже видел, как на месте недавней высоченной ели вдруг появился короткий белый обрубок и с этого обрубка свисают до самой земли ленты разорванной коры, — это еще одна молния только что обрушилась на тайгу…
Однажды в такую страшную грозу и попал мой кот… Кот был тогда совсем крошечным котенком. Его мать выросла в теплой деревенской избе, ей совсем
Гром ударил у меня над головой, котенок, сидевший до этого у меня за пазухой, тут же вырвался, и я отыскал его только после ливня в осином гнезде.
Нередко осы устраивают свои гнезда под корнями деревьев. Небольшое черное отверстие, кажущееся чей-то старой и давно покинутой норой, не всегда подскажет вам, что именно здесь и обитают грозные насекомые. Но вот вы опрометчиво заглянули в нору да еще поворошили там прутиком — и глухой беспокойный гул тут же раздался под землей. И тут надо сразу уходить, уходить быстро и подальше…
Мне самому никогда не приходилось сталкиваться с рассерженными осами, но зато не раз выпадало спасать своих неосторожных собак от целого полчища таких неукротимых воинов. Воины тут же бросались в контратаку на нахального пса, заглянувшего в их дом, пес визжал, катался по земле, засовывал нос в косматый мох, но и тут маленькие проворные защитники своего подземного замка находили неприятеля.
Еще издали заслышав шум такого необычного боя, спешил я к месту схватки и всегда благодарил случай, что моя собака попала в беду неподалеку от берега озера.
Только вода и спасала беднягу. Пес фыркал, захлебывался, но выбираться на берег, откуда я только что столкнул его в воду, не решался — там, на берегу, все еще гудело, кружилось над кустами желтое облачко растревоженных ос…
Пожалуй, только гром и ливень и спасли моего котенка… После сильного удара грома напуганное животное метнулось в сторону и попало в предательскую нору. Дождь и грохот, наверное, испугали и ос, и они почему-то вполне мирно отнеслись к незваному гостю. Но вот дождь окончился, и из-под елки услышал я жалобный молящий о помощи писк своего нового приятеля.
Шапкой я тут же прикрыл нору, отрезав насекомым путь для массовой атаки, но с пяток взбесившихся хозяев подземелья все-таки успело выскочить из норы вслед за котенком… С этими вояками мы справились быстро, но шапку пришлось оставить в лесу, а потом долго успокаивать бедного малыша, натерпевшегося такого страху.
В избушке котенок понемногу пришел в себя. Мне было от души жалко его, но я не мог не улыбаться, когда видел распухшее ухо, раздувшийся нос и узенькие щелочки заплывших глаз, которыми искусанный бедняжка осторожно посматривал по сторонам.
Возможно, осы, как следует попутав котенка, и помогли ему в будущем стать послушным, примерным котом, но вот беда — память о грозе, о неудачном убежище у животного осталась, и теперь задолго до первого удара грома мой кот забивался под печь и не соглашался выйти оттуда до конца грозы ни на каких условиях.
Еще с утра, когда вроде бы ни барометр, ни цвет облаков не подсказывали о приближении грозы, кот становился раздражительным,
Что помогало моему коту нести службу отменного метеоролога?.. То ли раньше барометра отмечал он для себя изменение атмосферного давления, то ли как-то предчувствовал возможное увеличение влажности до опасного предела, то ли отмечал скорое изменение температуры, то ли улавливал как-то далекие электрические разряды — но, так или иначе, я стал обладателем прекрасного живого прибора.
Но, увы, даже этот прибор-советчик не мог предсказать близкий ветер, скорое ненастье, если они не сопутствовали грозе. И тогда я вынужден был обращаться за помощью к другим животным… Как ни старался я проверить примету, которая утверждала, что перед морозами, мол, коты дерут когтями половики и забираются спать в самые теплые места, и тут у меня ничего не получалось, а потому кот не стал для меня советчиком и в случае приближения холодов.
О близких холодах первыми обычно рассказывали стаи плотвы. Все лето эти небольшие серебристые рыбки беспечно прогуливались вдоль зарослей подводной травы, посещали широкие отмели, заглядывали к тростнику и куге и никогда не собирались среди лета в большие плотные стаи.
Но вот рыбы что-то узнавали, что-то заставляло их выйти из травы, подняться из глубин к самой поверхности — и первая осенняя стая плотвы уже чертила плавниками заливы озера. Я отмечал в дневнике день, когда на озере появились стаи рыб, когда они первый раз подолгу разгуливали около каменистых островов, как стая журавлей перед отлетом на юг, и очень хорошо знал, что совсем скоро, может быть через день-два, и тростник у песчаного мыска, и трава по берегу залива, и крыша моего дома, и даже ступеньки крыльца оденутся первым утренним инеем.
Иногда первый утренний иней заставал возле моего дома и ласточек-касаток. Казалось, зима совсем рядом: рядом снег и морозы, но ласточки пока почему-то не торопились на юг. Они так же проворно, как летом, носились над землей, так же, как и в теплые дни, поднимались чуть ли не под самые облака или весело щебетали, рассевшись по бельевой веревке, натянутой около моего окна.
Нет, по поведению этих птиц я не мог угадать, скоро ли выпадет первый снег. Я почти не знал их языка, не умел в щебетанье разобрать тревожные нотки, посвященные скорому отлету, и тогда просто ждал, когда мои пернатые друзья вдруг исчезнут.
И ласточки действительно исчезали всегда как бы вдруг. Еще только вчера они были здесь, еще вечером я видел, как они забирались на ночь под крышу дома, но утром уже не находил нигде этих птиц — они улетели в теплые края, улетели неожиданно для людей, будто только ночью получили тревожное известие о близком похолодании. И люди, узнав, что их верные спутники и друзья покинули свою родину, осторожно поглядывали в сторону севера и ждали первых морозов.
Первые морозы прогоняли на юг уток. Следом за утками начинали показываться гуси, но почти никогда не приходилось мне видеть рядом с осенними гусиными стаями улетающих на юг лебедей.