Они
Шрифт:
Входная дверь хлопнула, и по деревянному полу застучали шаги. Вот они, нюансы деревянного домостроения. Слышно, будто ходили вокруг него. Но почему-то шаги были одного человека. Наверное, Жанна завела Алену, а сама пошла разогревать еду. Ну не дадут насладиться одиночеством. Леша отпил пива и пошел наверх. В холле никого не было. Голоса слышались из гостиной. Страхов представил выражения их лиц. Еще бы! На белых стенах не пятнышка.
– Ну и? – спросил Леша и вошел в комнату.
Пусто. Это его поразило больше, чем отмытые стены. Да, черт возьми, больше, чем голая телка в выставочном
Он, взяв бутылку на изготовку, вышел в холл. Пиво лилось на штанину и на пол. Леша подошел к двери и заглянул в кухню. Никого. Голоса слышались теперь со второго этажа.
– Эй, кто здесь?!
Ему было чертовски страшно. Леша посмотрел на мокрую штанину. Вот-вот могло появиться еще одно пятно, только теперь от жидкости, выливающейся из него.
– Кто здесь?!
Голоса стихли, и маленькие ножки (он был в этом уверен) побежали куда-то в дальний угол второго этажа. Страхов был похож на маленького ребенка, проснувшегося среди ночи от шороха крыс. Только в детстве у него было одеяло, под которым он мог спрятаться. Сейчас он был без своего укрытия и просто умирал от страха. Алексей ступил на первую ступеньку, наверху раздался детский смех. Когда заиграла музыка, Леша понял, что если сейчас обоссытся, то это будет не самая плохая новость за сегодня.
Свет фар выхватил две одинокие фигуры, идущие вдоль дороги. Отец с сыном, подумала Жанна и сбавила скорость. Люди шли, не слишком-то прижимаясь к обочине. За месяц в этой глуши она привыкла к этому, но не перестала злиться при виде наглых аборигенов. Когда «Матиз» поравнялся с пешеходами, «отец» повернулся, и Жанна увидела, что это Андрей. Страхова вдавила педаль тормоза в пол. Сдала назад и опустила стекло пассажирской двери.
– Откуда вы, такие красивые?
– Ой, мама! – крикнул Стасик и подбежал к задней двери. Открыл ее и залез внутрь.
– Тише ты, Крошка спит.
Андрей сел на переднее сиденье.
– Откуда вы? – еще раз спросила Жанна.
– Да вот, со Станиславом разведывали местность.
– Ага. Вам же некогда, – с укором произнес Стасик.
– Ну и чего наразведывали?
Жанна поймала себя на мысли, что пытается понравиться парню. Не как представительница противоположного пола, разумеется. А как мама, ну, или мачеха. Пока они ехали, она украдкой поглядывала на Андрея. Он очень был похож на отца. Сейчас больше, чем, к примеру, в пятнадцать лет. Сейчас он был мускулистым, с двухдневной щетиной. Небольшой, но это уже была настоящая щетина, а не пушок. Мужчина. И именно этот факт мешал ей безболезненно переключить тумблер с «женщины-самки» на «женщину-мать».
«Да что с тобой? Он же ребенок! Он сын твоего мужа!»
– Ну, через дорогу, за во-он теми домами небольшая речушка. Вы знали, что здесь везде шахты?
– Что? – не поняла Жанна.
– Шахты. Сейчас не видно, но тут множество таких горок. Терриконы.
– Вот оно что, – Жанна улыбнулась. – Вчера старик,
– Нет, все равно красиво здесь. Со Стасиком прошлись до леса. Наверняка грибов здесь уйма.
– Ну, вот и приехали.
Жанна остановила машину напротив ворот.
– О, а батяня нас ждет. – Жанна показала на светящиеся окна огромного дома. – Андрюш, не возьмешь на руки Крошку? А то она сегодня намучалась. Стасик, а ты ворота открой.
Уже во дворе Жанна посмотрела через забор на подсвеченную редкими фонарями дорогу. Ей показалось, что в тени у дома вчерашнего гостя Ромы стоит черная машина. Нет. Жанна отмахнулась и пошла к дому. Когда двигатель «бумера» взревел, Страхова присела. Медленно обернулась и села. Черная машина проехала мимо их ворот, а потом рванула с места.
Алексей шел наверх. Каждая ступенька давалась с таким трудом, будто у него на плечах ноша под центнер. Смех больше не повторялся, теперь кто-то шептался. Причем, когда он шел быстрее, шепот становился невыносимым, а когда останавливался – тонул в тишине. Леша пожалел, что не выпил водки. Во рту пересохло, а вот в штанах вот-вот могло стать наоборот – влажно.
Леша остановился у первой комнаты – спальни Крохи и Стасика. Медленно открыл дверь и вошел. Алена сидела на полу и рисовала.
– Кроха, – обрадовался отец, – ты как здесь? Когда ты успела проскочить?
Девочка даже не повернулась к Алексею. Она что-то заштриховывала на листе. Леша посмотрел на рисунки, разбросанные вокруг. Нагнулся и поднял один. Под жирными полосами едва можно было разглядеть фигуру человека.
– Крошка, это кто?
Девочка молчала. Только раздавалось шуршание (шепот!) грифеля, скребущего волокна бумаги. Кшы-кшы-кшы! Леша увидел под штриховкой заглавную букву «А», за ней шла не то «н», не то «п». Но третья точно была «д».
– Андрюша, – догадался Страхов.
Он схватил с пола сразу три рисунка. Он уже знал, несмотря на заштрихованность картинки, что там будут человеческие фигуры. Его больше интересовали подписи над головами персонажей странной игры дочери.
Мама, Кроха, Стасик. По первым буквам догадался Леша. Значит… Он резко наступил на незаконченный рисунок, лежащий перед дочерью. Девочка и теперь не подняла головы. Он убрал ногу и поднял пятый рисунок. Несмотря на незаконченность, рисунок был из той же серии, что и предыдущие. На нем был Алексей Страхов. Нет, лист не был подписан, но наполовину заштрихованный человек на нем был не кем иным, как им самим.
– Что это, Алена? – спросил Леша и еще раз пересмотрел рисунки.
Девочка, опустив голову, смотрела на руку с карандашом. Вдруг ее рука затряслась, и карандаш разлетелся в щепки.
– Да что с тобой происходит?!
Он отбросил рисунки и развернул дочку лицом к себе. Мочевой пузырь не выдержал. Леша почувствовал, как тепло разливается по ноге, забирается в носок. Он дернулся. Паника накрыла его с головой. Леша боялся, что его застукают обоссанным в комнате с…
– Чудовищем, – выдохнул Леша и проснулся.