Они
Шрифт:
Жанна захлопнула морозилку. Отвращение и озноб прошли. Теперь ей, наоборот, стало жарко. Жанна захотела содрать с себя все одежды и остаться обнаженной, как младенец в морге.
Стасик лежал на кровати. Такой удобной, что ему захотелось, несмотря на день, раздеться, забраться под одеяло и уснуть. Но он думал о другом. Как так могло получиться? Алена убила своего кролика? Стасик не мог в это поверить. Ладно, когда нечаянно. Ну как он, например, года два назад наступил на утенка. У маминой мамы (он намеренно не называл ее бабушкой – она ему не нравилась) они погостили около двух недель. Аленке тогда было годика три, и она не отходила от мамы ни на шаг, а Стас излазил все. И огород,
Когда человек входит из темноты на свет, он несколько секунд ничего не видит. Это знают и мамы, и папы, и бабушки, и старые ведьмы (ну или мамины мамы). Это знала даже Алена. Спроси, конечно, он тогда у нее об этом. Но он не спрашивал. Ему вообще никто не дал оправдаться. Стасику и самому было жалко бедного пушистика, попавшего под его сандалик. Но он не видел его! О кролике сестры такого не скажешь. Даже если бы Кроху обвинили на полном серьезе, как его тогда, и она захотела бы оправдаться, он не смог бы сказать: «Она не видела его и поэтому нечаянно воткнула в него нож». Не мог. Во-первых, она видела. Во-вторых, это было не нечаянно, а специально. А в-третьих, Кроха не смогла бы воткнуть нож в стену с такой силой, чтобы он удержался там с кроликом.
Стасик посмотрел на сестренку, сидевшую за своим столиком. Она успокоилась и снова что-то рисовала. Может, она теперь рисует, как Бэби убивает его Бармалея? Ему захотелось встать и тихонько посмотреть на рисунок. Он приподнялся, книга, лежавшая на животе, скатилась на кровать. Стасик посмотрел на нее. «Остров сокровищ». Под этой обложкой были еще два романа. И вот один из них он как раз вспомнил. Он снова прилег. Это надо было обдумать.
Что, если Алена становится кем-нибудь другим? Бэби, например. В книге доктор Джекил был хорошим, мистер Хайд – злобный урод. Кроха была хорошей, а когда становилась Бэби, из нее выходила только злоба. Вот поэтому Бэби и убил кролика. Несмотря на нелепость ситуации, сводившая с ума, как оказалось, реальность не пугала мальчика. Она его заинтересовала. Стас даже намеревался теперь следить за сестрой. Он собирался подловить ее в тот момент, когда она будет превращаться в монстра, когда ее кости будут хрустеть и деформироваться, когда вырастет горб (он был просто уверен, что Бэби – горбатая тварь). Он поймает ее и непременно заставит покинуть тело сестры. Во что бы это ему ни стало. Если потребуется, то он отдаст все свои книги. Все книги и душу. Если этого потребует тварь, то он отдаст и свое тело.
Стасик уснул.
Жанна потушила курицу, сварила пюре и сделала салат. Андрей помог ей накрыть на стол. Алена сидела во главе стола и смотрела телевизор. Стасик следил за ней.
– Андрюш, позови отца, – попросила Страхова.
Андрей кивнул и вышел. Он нашел отца в конце огорода. Леша стоял у колодца и смотрел вниз.
– Еще много? – спросил Андрей.
– Не знаю. Уже метра три выкопал, но на воду нет и намека.
– Где-то же она есть? – Андрей потрогал сложную конструкцию тросов, карабинов и роликов – некое подобие подъемника.
– В кране, – улыбнулся Леша и похлопал сына по плечу. – Не поверишь, я не пойму, зачем мне это надо. Вот не хочу его копать, и все тут, а иду сюда, будто клад ищу.
– Может, и правда клад найдешь?
– Может быть, – пожал плечами Леша. – Ну а у тебя как дела?
– В каком смысле? – переспросил Андрей.
– Ну, ты тоже клад ищешь?
– Где?
– Ну что ты начинаешь? Где? Когда? В сарае ты же подвал отрыл?
– Нет.
– Не начинай, сынок, – недовольно посоветовал Леша.
– Да я ничего не начинаю. Единственная ямка, которая была вырыта мной, так это могилка для кролика.
– А ну, пошли.
Алексей увлек сына за собой.
– Вот! Твоих рук дело?!
– Что именно? – спросил Андрей, потом, увидев недоумение в глазах отца, добавил: – Что я сделал?
– Этот херов подвал… – Леша повернулся и посмотрел внутрь сарая. – Ты выкопал?
Он ничего не мог понять. Вчера здесь стоял стол, а за ним была выкопана яма. Сегодня ни стола, ни ямы в сарае не было. Леша задумался. Кто-то выкопал, а потом закопал яму. Зачем? Ну, скажем, со столом все ясно. Он был поставлен специально, чтобы Алексей ни в коем случае не миновал подвала. Как он еще ногу не сломал? Леша вспомнил ботинки, которые он нащупал, когда вылезал из ямы. Резко посмотрел на ботинки сына. Нет. Те были другие. С мощными носами, как берцы или рабочие ботинки вроде его с металлическими вставками. А может, ничего и не было?
– Бать, ну так что кто выкопал?
Леша посмотрел на сына так, будто он что-то затеял и скрывает это. Может, это он? Скорее всего. Какой смысл скрывать то, что ты копал яму, а потом закапывать ее? Только чтобы погубить тебя, придурок.
– Пап?
Леша еще раз оценивающе посмотрел на сына.
– Наверно, приснилось.
– Бывает. – Пауза. – Пошли есть?
– Пошли.
Леша пошел вслед за сыном. «У него должны быть такие же ботинки».
Он шел по коридору их дома. Какому-то длинному. От комнаты Андрея, которая напротив лестницы, и до своей спальни Стасик, казалось, шел час. Бра между дверями то загорались, то тухли. В один из таких моментов, когда коридор залил золотистый свет, он увидел всю свою семью, включая и себя. Они стояли у стены, будто на фотопортрет. В следующий миг их поглотила тьма, а, когда бра снова зажглись, Стасик в коридоре был один.
Он шел дальше. Ему надо было попасть в спальню родителей. Зачем, Стас не знал. Но ему и не хотелось знать. Он был словно зомби, у которого в голове не было никаких мыслей, только приказ. И он его собирался выполнить. Даже если для этого ему придется убить всю семью. Всю свою семью.
Стасик увидел еще несколько раз позирующую родню в конце коридора. Если раньше он относился спокойно к мерцающему «семейному портрету», то теперь, когда в любой момент он мог столкнуться с ними нос к носу, ему становилось все страшнее и страшнее с каждым шагом. «Зомбирование» перестало действовать, и в теле девятилетнего мальчишки проснулся ребенок, боящийся темноты, а теперь в этом длинном коридоре, еще и света, показывающего ему семью (он был уверен, что это какая-то чужая семья, несмотря на физическую схожесть).
Стасик подошел к своей спальне. Хотел плюнуть на задание, данное кем-то невидимым, но голосом, очень похожим на Аленкин. Может, когда Аленкино тело занимает Бэби, ну, чтобы кролика убить или варенье съесть, ее душа летает вокруг Стасика и командует старшим братом? Так, чтобы поиздеваться. Он хотел войти в свою комнату, но вовремя опомнился. Если дух Крохи до сих пор командует где-то рядом, то Бэби сидит в ее теле и, возможно, сейчас убивает кого-нибудь в их спальне.
Он не заметил, когда свет перестал тухнуть. Дверь спальни родителей с ужасным скрипом открылась, и оттуда медленно вышел Бармалей.
– Бари, привет, – обрадовался мальчик и подбежал к коту. – Ну, где ты был?
Стасик остановился, когда понял, что этот кот не его. Раскраска и порода те же, но мальчик почему-то был уверен, что его Бармалея кто-то подменил. И хорошо, если Аленкин Бэби, а ведь, может, и кто пострашнее. Кот взвыл, словно в марте под окном их московской квартиры, и побежал к лестнице. Стасик проследил за ним и увидел, что когтистые лапы оставляют какие-то темные следы. Кровь! Страшное слово запульсировало в голове. Его даже начало подташнивать, голова закружилась, и Стасик почувствовал такую слабость, что едва волочил ноги.