Оникс и слоновая кость

Арнетт Минди

Когда они выехали на широкую поляну, смутная тревога переросла в настоящее смятение. Впереди показалась усадьба Грегора: приземистый трехэтажный дом, от которого остались одни наружные стены. Все прочее выгорело дотла. Кое-где над пожарищем еще клубился дым.

«Огонь и вонь сгоревшего мяса», – подумал Корвин, наконец-то определив запах, не дававший ему покоя. К горлу подкатила тошнота, он старался дышать реже. На миг ему вновь стало шестнадцать лет, в ушах зазвучали испуганные крики, рев огня, бушующего на рыночной площади Норгарда, и голос матери, приказывающий подниматься на крышу, чтобы попытаться спастись…

«Нет,

я не смогу…» – обреченно подумал он, глядя на сгоревшее поместье и с трудом отгоняя воспоминания.

– Что же тут приключилось? – Губы у Превитта дрожали.

– Гибель и разорение, – выдохнул Даль.

– Но кто? И зачем? – Корвин перевел глаза на стену, окружавшую дом, и волоски на его на шее встали дыбом: все чарокамни в стене были разбиты вдребезги.

Пожар не был случайностью – на поместье напали. Пятнадцатифутовая стена не могла сдержать ночных дрейков, поэтому их приходилось отпугивать чарокамнями. Которые кто-то намеренно разбил. Корвин увидел, что и ворота поместья были разрушены.

Свита переглядывалась и перешептывалась.

– Дрейки? – спросил кто-то.

– Вряд ли, – ответили ему. – На самом деле они ведь не изрыгают огонь.

– Должны. Они же драконы.

– Это суеверие.

«Возрождение», – подумал Корвин и внутренне напрягся.

Превитт махнул рукой, призывая всех замолчать, и скомандовал:

– Вы, четверо, осмотрите периметр. Остальным – обследовать поместье. Надо выяснить, остался ли там кто живой.

Корвин сильно в этом сомневался. Дом выглядел выпотрошенным: уцелевшие стены обуглены, все окна выбиты. Нападение диких. Это было единственным разумным объяснением. За последние несколько месяцев Высший совет получил десятки сообщений со всех концов Инея о якобы начавшемся Возрождении. По большей части это были мелкие восстания против власти верховного короля: набеги на караваны или нападения на магиков Гильдии. Однако Корвин не слышал, чтобы брали приступом целое поместье. Основываясь на том, что он видел, он скорее был склонен думать, что Возрождение было сладкой мечтой, лелеемой дикарями, которые жили в страхе перед инквизицией, нежели настоящим сопротивлением. Даже их эмблема, лев на фоне восходящего солнца, которую они малевали на стенах домов или вырезали на коре деревьев, менялась от города к городу.

Заметив яму в нескольких футах впереди, Корвин подъехал поближе и заглянул внутрь. Громобой в испуге отпрянул. Присмотревшись, принц понял, почему конь не желал к ней приближаться: яма оказалась так глубока, что дна не было видно.

– По-моему, это начало Возрождения, – изрек Даль, подъезжая поближе.

В его голосе прозвучал благоговейный страх. Еще бы! На их глазах восставали легенды о дикарях, которые с помощью своей стихийной магии могли вызвать огонь, послать ветер и молнии, и даже разверзнуть земные недра. Некоторые из историй гласили, что за двести лет до Сиванского нашествия, во времена Войны Древа, дикие прорыли такие глубокие норы, что оттуда, из самого пекла, вылезли первые ночные дрейки.

– Зачем дикарям нападать на Грегора? – удивился Корвин.

– Чтобы бросить вызов верховному королю, – нашелся Даль. – Здесь, на западе, именно лорд Маркус всегда поддерживает твоего отца.

«Поддерживал, а не поддерживает», – подумал Корвин и направил Громобоя к развороченному входу в усадьбу, по пути высматривая знак солнечного льва. Знака нигде видно не было.

– Э-э, Ваше Высочество, – замялся Превитт, – не разумнее ли вам держаться от дома подальше, пока мы не убедимся, что там безопасно?

Корвин вытащил из

ножен меч и поднял его. Сталь блеснула на солнце. У него имелся, конечно, и пистоль, однако нужно было еще управлять конем. К тому же пистолем, в отличие от меча, можно было воспользоваться лишь один раз. Небольшой круглый щит, притороченный к седлу, тоже оставался под рукой.

– Может, и разумнее, – ответил Корвин, – но я не собираюсь ждать.

– Но Ваше Высочество, у вас нет доспехов, нет…

Корвин, не слушая протестов бургомистра, поехал вперед. Если все это учинили дикие, найти их и наказать – его долг как принца. Впрочем, у Корвина был и личный мотив. Он вновь вспомнил искаженное ужасом лицо матери и обезумевшую от пожара толпу, растоптавшую ее: кто-то из диких устроил поджог, чтобы погибло как можно больше людей. И это случилось еще до появления слухов о Возрождении. Нет, Корвин не будет сейчас стоять в стороне.

Его догнал Даль:

– Слава богам, я уже думал, лопну от любопытства.

Он тоже держал меч наизготовку. При всей своей ребячливости оружие Даль держал с уверенностью опытного воина, которым и был. Они оба были воинами. За два года странствий вдалеке от земель Инея именно это и связало их воедино.

Запах усилился, стоило им войти во внутренний двор. Дым ел глаза. Корвин старался дышать ртом и не обращать внимания на вонь горелой плоти. Громобой протестующе фыркал, раздувая ноздри. По всему двору были разбросаны тела, похожие на поваленные статуи. Их было так много – не сосчитать. Некоторые лежали вместе, вцепившись друг в друга. Корвин не мог понять, откуда столько погибших, ведь в каменном доме у людей достаточно времени, чтобы убежать от пожара. Принца осенило: дело тут было не только в дикой магии.

Корвин и Даль свернули направо, за ними последовали королевские гвардейцы. Превитт со своими стражниками поехал налево. Даль не сводил глаз с трупов, Корвин же смотрел поверх ушей Громобоя, следя за его поведением так же пристально, как и за всем вокруг. Если впереди опасность, Гром его предупредит. Боевой конь беспокоился, выгибал шею, непрерывно всхрапывал.

За углом их встретила та же картина: обгоревшие почти до угольков тела. Вдали торчали остатки выбитых задних ворот. Нападавшие, должно быть, окружили поместье.

Из-за ворот донесся какой-то звук. Корвин сжал рукоять меча и направил туда Громобоя. За пределами усадьбы горел костер, а перед ним на коленях сгорбился человек. Завидев принца и гвардейцев, он вскочил и кинулся наутек.

– Стой! – Корвин пустил Грома вдогонку за беглецом, который уже скрылся по узкой тропинке, уходившей в лес.

Принц поскакал следом, приглядываясь, не мелькнут ли среди деревьев враги. Ветки кустов задевали колени, рвали за волосы, будто цепкие когти. Тем не менее Гром легко догнал человека. Они как раз очутились на широкой поляне. Нагнувшись в седле, Корвин схватил беглеца за шиворот, бросил стремена и спрыгнул, повалив его на землю. Прекрасно выдрессированный конь тут же остановился. Вскочив, принц направил на лежавшего ничком незнакомца меч.

– Медленно перевернись и покажи мне свое лицо.

Мужчина подчинился, неловко перекатившись на спину. Корвин даже не взглянул на подъехавших гвардейцев во главе с Далем. Уголком глаза он увидел, что друг подхватил повод Громобоя.

– Кто ты? – спросил Корвин.

Незнакомец помотал головой, такой же лысой, как у Превитта. Грязная физиономия была изрыта оспой, рубаха перепачкалась кровью и копотью. Правый рукав задрался до локтя, на мускулистом предплечье синела татуировка.

– Я спрашиваю, кто ты такой? – Корвин приставил острие меча к горлу мужчины. – Что ты здесь делал?