ООО «Удельная Россия». Почти хроника
Шрифт:
Кусинея уже ждала его в студии «Слякоти» в образе гламурной богемы. Только она владела искусством сочетать эти слабосочетаемые образя. Над овальной горловиной нарочито грубого свитерка на ушах висели два сапфира, каждый величиной с голубиное яйцо. А над ними восседали очки в пластмассовой оправе в цвет сапфиров. Шикозно!
– Здравствуйте, Василий! – задорно начала Куся.
– Здравствуйте, Кусинея! – вторил ей Вася.
– Что это у вас в руках?
– Пирог с потра2хами.
– Это
– Вы догадливы.
– Как же вы, Василий, дошли до такой жизни?
– До какой такой жизни?
– Пекарской.
– В результате естественной эволюции видов. Вы из акробаток – в протестантки, а я из чиновников – в пекари.
– Да? А мне сказали, вы сделали каминг-аут и стали оппозиционером.
– Каминг-аут? Это сродни чему? Куннинг-улису?
– Нет, Василий, это когда вы перестаете дуть Кремлю в попу и встаете перед ним в полный рост по другую сторону стены.
– Ну, если я по другую стороны стены встану, меня за стеной и не разглядят.
– Вот и я за вас опасаюсь. И там вас не разглядят, и здесь вас ведь никто не знает, по эту сторону стены. Если бы я тогда вас в «Парии» не застукала в общении с устрицами и не выложила видео в Сеть, вы бы даже среди жителей Сети не были известны.
– За пиар я вам бесконечно признателен. А опасаться за меня не стоит.
– Как же не стоит? Вы ведь теперь борец с властью, а всех борцов с властью власть гнобит.
– Минуточку! Вы, Кусинея, путаете падежи. Я борюсь не с властью, а за власть.
– За власть вместе с властью? Или за власть вместо существующей власти?
– За освобождение от новой аристократии.
– А это кто?
– Что, вы хотите поименно?
– Да, если можно.
– Нельзя.
– Почему?
– Потому что рамки эфира не позволяют.
– Ну, хотя бы дайте абрис и место ее нахождения.
– Чиновники вокруг кормушки.
– Все?
– Не все. Только ожиревшие до состояния беспамятства.
– Ну, так, значит, Василий, вы все-таки оппозиционер. И место ваше на болоте.
– Я – оппозиционер? Помилуйте, Кусинея, вы что-то путаете. И на болото мне не хочется – сыро там, к тому же опасно. Трясина затянуть может.
– А где же вы будете искать сторонников, как не на болоте?
– Мои сторонники по болотам не шляются. Им некогда. Они деньги зарабатывают. Себе и близким на красивую жизнь.
– И что, вы полагаете, что на ваши призывы они оторвутся от своих рваческих занятий?
– Нет, конечно. Они все будут делать параллельно. Поддерживать меня они будут левой пяткой, не отрывая глаз от мониторинга биржевого курса акций.
– Это как?
– А технологию я вам не расскажу. Это политическое ноу-хау.
– Ладно, оставим в стороне технологии. Расскажите нам о ваших отношениях с Сусликовым.
– Я к нему не отношусь. Моя фамилия – Люберецкий.
– Ну, как же… Всем известно, что вы называете его Папой.
– Римского тоже называют Папой. Однако при этом люди не претендуют на особые с ним отношения. Это, скорее, знак уважения…
– То есть вы его уважаете?
– А вы, Кусинея, разве его не уважаете?
– Сегодня я задаю вопросы, Василий.
– Так задавайте умные вопросы. Я надеялся на интеллектуальную дуэль, но теперь вижу, что вы без оружия. Все свелось к выяснению, кто кого уважает, как в пьяной компании.
– А вы что, пьяны? Разве у вас в стакане не вода?
– Не знаю, что вы мне тут налили, я еще не пробовал.
– Так попробуйте.
– Воздержусь. Вдруг слабительное. Расслаблюсь…
– Боитесь, язык развяжется?
– Язык у меня всегда в развязке. За руки опасаюсь.
– Что, бить будете?
– Что вы, Кусинея… Просто вы такая, ммм, привлекательная… Оппозиция в вашем лице приобрела пикантный прикус.
– Привкус, вы хотели сказать?
– И привкус тоже. И еще придыхание.
– Так присоединяйтесь к нам – я стану вам ближе.
– Вы, Кусинея, все пытаетесь меня заманить в групповуху. А я не разделяю вашу любовь к массовым кувырканиям.
– А любовь народа к режиму Куцына вы разделяете?
– А я бы вообще разделил Куцына и режим. Это все-таки разные вещи. Куцын – это Богом данная власть. А режим создает окружение.
– То есть окружение вас не устраивает? Колодин, например?
– Я этого не говорил.
– Но он же враг Сусликова.
– С чего вы взяли? В Кремле все друг с другом дружат.
– Ну да, если нет возможности задушить, остается дружба.
– А вам непременно хочется душегубства? «И мальчики, и мальчики кровавые в глазах…»
– Задушить можно и в объятьях.
– Ну, это уж по вашей части, Кусинея.
– Что вы, я очень мирная, особенно в постели.
– Наверное. Мне просто не доводилось видеть вас спящей зубами к стенке.
– Василий, вы хамите.
– Что вы, я просто констатирую. А то привяжетесь потом ко мне, как к Хорохорову, с брачным предложением. А я, некоторым образом, женат.
– Но на дружбу хотя бы я могу рассчитывать?
– Всегда! Вы вообще можете всегда на меня рассчитывать, думаю, вы понимаете, в какой роли.
– Увы, нет. В какой же?
– Сахарной косточки для оттачивания зубок.
– Вы такой сладкий?
– Да, я такой. Главное – не влипните всем телом.
– В вас?