ООО «Удельная Россия». Почти хроника
Шрифт:
Однако был уже полдень, а церемонию все не начинали. Телевизор больше часа показывал площадь, а на ней огромный черный купол, вокруг бегали какие-то люди, по периметру – плотное оцепление, на трибуне тоже переодетые служители в штатском, телекамеры во всех углах, комментатор уже сказал все, что мог, и теперь описывал сложную технологию укладки брусчатки, на которой разворачивалось действие.
Наконец затрубили фанфары, купол моментально взмыл вверх и исчез по кривой траектории за храмом Василия Блаженного, и вся публика и на площади, и у экранов ахнула. В центре площади стоял Президент в окружении живых двуглавых орлов. От гербовых орлы отличались только тем, что не имели в лапах и на головах символов
Голос комментатора был торжествен. «Сегодня, двадцать четвертого мая две тысячи двадцатого года начинается новая эра в истории нашей Родины. Несмотря на происки наших западных партнеров, подкладывавших нашей стране ложные дорожные карты и желавших видеть ее в болотном тупике, Россия в лице ее богоизбранного Президента идет на вертикальный взлет. Окружающие президента гордые птицы новой формации последуют за ним, демонстрируя всему миру уникальность российской научной мысли и устрашая ее партнеров как с Запада, так и с Востока».
Ассистент нажал на кнопку. Президент начал вертикальный взлет, орлы замахали крыльями, и от сильного движения воздуха корона, хоть и пристегнутая под подбородком кожаным ремешком, слетела с головы Куцына, повиснув на шее.
Президент быстро набирал скорость, а орлы никак не могли взлететь. Они тянули свои змееподобные шеи в разные стороны и не могли сфокусироваться на лидере. Птицы беспомощно трепыхали крыльями, но от земли не отрывались. Не прошло и десяти секунд, как Куцын превратился в черную точку и одиноко исчез в стратосфере. На площади и у экранов наступило гробовое молчание. Замерли даже орлы. Было только слышно тяжелое дыхание комментатора, забывшего отключить свой микрофон. Все с ужасом поняли, что произошло что-то непредвиденное. Через несколько секунд экран погас.
Лидия Георгиевна стояла под пальмой в оцепенении. В оцепенении стояли и ее соседи по приюту. Старики боялись пошевелиться. В наступившей тишине Лидия Георгиевна услышала быстрые шаги. Она развернулась на звук. Перед ней стояла ее внучка Даша с корзиной экологически чистых овощей и фруктов.
– Бабушка! Отчего же вы не смотрите церемонию? – бодро поинтересовалась Дарья.
Бабушка строго и сурово посмотрела на лидера Новой зеленой партии.
– Что случилось? Где Президент?
– Он улетел, – твердо сказала Лидия Георгиевна. – Но обещал вернуться. Милый, милый Куцын!
И больше не сдерживая себя, старушка зарыдала в кружевной платок из неотбеленного хлопка.
Сцена вторая
Даша и медведи
Задрав юбку, Дарья Смирнова бежала к машине. Бежать нужно было долго, поскольку на автотранспорте к приюту подъезжать было нельзя, а парковка находилась в километре от комплекса экологически чистых хаток, сплетенных из фирменной лозы Наковальных и обмазанных смесью навоза и глины. Можно было бы воспользоваться одним из трехколесных велосипедов, имевшихся в распоряжении персонала приюта, но на Даше была длинная юбка из экологически чистой конопли, которая застревала в цепи велосипеда. Мобильный телефон на территории приюта не принимал. По периметру были созданы специальные щиты, чтобы противодействовать прохождению радиоволн, которые могли отрицательно влиять на хрупкое от возраста здоровье обитателей. Это обстоятельство было очень некстати. Дарья Смирнова оказалась без связи в такой критический для государства момент.
Дарья решила срезать угол и бежать к машине напрямки. Она перелезла через изгородь, неизвестно зачем здесь нагороженную, и устремилась через неглубокий овраг к месту стоянки. Молодая крапива секла ее по ногам, сучья валежника цеплялись за юбку, но Дарья ничего не чувствовала. Она спешила возложить руку на пульс истории.
В голове Даши мельтешили образы, образы претендентов на внезапно ставшее вакантным место. Может, Рудокопского наконец выпустят и выберут, как когда-то Нельсона Манделу? Нет, Сусликов не допустит. Хорохоров мог бы, но он в последние годы хронически лечится в Швейцарии от тяжелых последствий бурной половой жизни. Кто же тогда? Наковальный? Люберецкий? А почему бы ей самой не попробовать? Молодая, перспективная, с опытом политической деятельности, с позитивным имиджем борца за экологию, к тому же пострадавшая в молодости от режима Куцына. Эту тему можно хорошо раскрутить. Страдальцев в стране по-прежнему любят.
Даша раздвинула перед собой ветки елок и встала как вкопанная. Перед ней на стволе поваленного дерева стояла медведица. Дарья моментально определила пол зверя по наличию у вывороченных корней двух медвежат. Медведица грозно уставилась на нее маленькими круглыми глазками. В памяти Дарьи возник образ оторванной медведем головы из астафьевской «Царь-рыбы». Она медленно, гипнотически глядя на мохнатое и смердящее чудище, сняла с себя юбку и также притворно неспешно ухватилась за нижние ветви ели, подтянулась на руках и поползла вверх.
…Дашино «Помогите» местный лесник услышал лишь к вечеру, когда в угрюмом от политической неожиданности настроении делал обход вверенной ему территории. Пришлось вызвать специальную бригаду, усыпить медведицу, дежурившую под елкой, и отогнать подальше медвежат. Лидер Новой экологической партии молча слезла с дерева, выдернула из лап спящего зверя остатки экологически чистой юбки, нацепила на себя и, даже не поблагодарив своих спасителей, побрела к стоянке машин.
На следующий день фотография Дарьиных натренированных бедер, крепко обхвативших ствол шершавой елки, набрала в Сети миллион просмотров. Это сильно снижало ее рейтинг среди пенсионеров и домохозяек – основных категорий активных избирателей в стране.
Сцена третья
Кузнец Наковальный
Наковальный ударил молотом по голове Куцына. Удар пришелся по косой, отколов окрашенному под бронзу глиняному вождю лишь ухо. Режиссер закричал: «Стоп!» – оператор выключил камеру, осветитель погасил лампы. Наковальный опустил молот. «Альбррех Дурралексович! – укоризненно сказал режиссер. – Сконцентррирруйтесь! У нас в запасе остался последний экземплярр». «Дайте молот полегче, – попросил Альбрех. – Рука у меня ноет, старая травма, полученная в боях с режимом».
Ассистентка побежала на склад за легким молотом. Все остальные сели перекурить. Лишь главный герой не мог позволить себе ни минуты покоя. Он достал из кармана последнюю модель американского Мультифана, соединявшего в себе все мыслимые и немыслимые коммуникативные функции, и включил его. Мультифан позволял читать мысли окружающих на расстоянии пяти метров. Альбрех настроил его на волну сидевшего спиной к нему режиссера и попробовал выяснить, что тот думает по поводу его промахов. Но режиссер был тертым калачом, надежно защитившим свои мысли от прослушивания при помощи новейшего прибора «Фигвам», производимого российской компанией «Ракса». Он даже не сменил позы, и только по едва заметному передергиванию лопаток Альбрех понял, что его застукали. Он сделал вид, что нажал кнопку случайно, и переключился на Сеть.