Опаленное сердце
Шрифт:
Он широко улыбнулся, явно получая огромное удовольствие от объяснений.
— Мы вместе уже четверть века. Вы и ваши родители были первыми, — его лицо исказилось от рыка. — Ну, в вашем случае «должны были быть».
Он зашагал по дороге, пока не оказался на одном уровне с багбиром. На протяжении одной леденящей секунды багбир смотрел на него, а он смотрел на багбира. Их взаимное доверие, желания и свирепую жажду крови ни с чем нельзя было спутать.
— Вы не понимаете, каково это, — сказал Лазарь, глядя на меня. — Вы планируете что-то. Вкладываете в это сердце и душу, просчитываете все исходы и
Очевидно, что он верил, будто всё это моя вина, будто ответственность за убийство лежит на мне, а не на нём. Лукас рядом со мной зарычал, но я едва заметно качнула головой. Пока что нет. Я хотела услышать, что скажет Лазарь, и я хотела удостовериться, что Миранда и Альбион (где бы ни был мальчик сейчас) будут в безопасности.
— Так вы расстроены из-за того, что я не осталась мёртвой? — тихо спросила я.
— Расстроен? Расстроен? Вот что это такое, по-вашему? За кого вы меня принимаете? — Лазарь выразительно закатил глаза. — Расстроен? Расстроен — это когда тебя кто-то пихнёт на улице, или случается мелкое ДТП. А вы разрушили меня на годы.
Он жестом показал на багбира. В ответ тот поднял голову, и его прищуренный взгляд испепелял меня.
— Мы не знали, что вы видели и запомнили, и придёт ли за нами полиция. Если бы вы тогда сказали что-то полиции, может, бедного Сэмми Бесвика не арестовали бы. Может, арестовали бы меня, — он шмыгнул носом. — Вам за многое нужно ответить, детектив. Нам потребовалось много лет, чтобы восстановить равновесие. Вы унесли ноги, — его голос звучал так, будто он закатывал истерику. Для пожилого человека такое поведение казалось странным. — Но не сейчас. Сейчас вы не сбежите снова. Может, мы не сумеем убить вас, но мы можем убить всех, кто вам дорог. Мы можем заставить вас страдать.
Я слегка переступила с ноги на ногу. Меня волновал не старик; он полон бессмысленных громких слов и задетого эго, потому что я не осталась мёртвой, когда мне было пять. Но он недостаточно силён и, похоже, не имел оружия. Меня беспокоил багбир, который мог убить Миранду Джеймс одним проворным укусом. Я не знала, на что ещё он способен, и сколько силы скрывалось в теле, покрытом тёмной шерстью. Мне надо было приманить его к нам с Лукасом и подальше от Миранды, но я не знала, как это сделать.
Оттягивая время и прорабатывая варианты, я снова заговорила:
— Вы заманили меня в Барчепел, так? Вы намеренно нацелились на Патрика Лейси, потому что он был связан со мной. Вы проследили, чтобы все знали о причастности сверха к его убийству, чтобы я об этом услышала.
Лазарь выполнил драматичный поклон.
— Действительно. До нас доходили слухи о вас и ваших способностях. Как только пошли шепотки о женщине-детективе в Лондоне, которая умеет воскресать, я знал, что это должна быть маленькая Эмма Беллами. Я знал, что пора закончить начатое.
Лукас слегка подвинулся ко мне и опустил голову, чтобы заговорить голосом, едва слышным для моих ушей.
— Их двое, и нас двое. Опасность представляет медведь. Мы ударим по нему одновременно с двух сторон.
Я сдвинула ладонь и незаметно провела пальцами по руке Лукаса. Я до сих пор беспокоилась
— Вы снова убили меня в «Птичке и Кустике», потому что хотели проверить, что нашли ту самую, — крикнула я Лазарю, надеясь отвлечь его и дальше.
— И потребовалось всего лишь двенадцать часов, — он развёл ладони, жестом имитируя удушение. — И немного сжать.
— Зачем вы нацелились на Джули?
— Кто такая Джули? Женщина в парке? — Лазарь пожал плечами. — Наверное, я хотел убедиться, что вы до сих пор заинтересованы, а она подвернулась под руку. Я увидел возможность и воспользовался ей. Она умерла быстро. Это было неожиданно, правда. Я долгое время изучал смерть, и всё же всегда находятся новые сведения.
Он до сих пор пытался растравить меня, описывая кончину Джули просто как любопытный случай. Я стиснула челюсти. Какую бы тошноту я ни испытывала, надо сделать так, чтобы он продолжал говорить.
— Так зачем организовывать нападение на Сэмюэла Бесвика? Зачем так утруждаться и аж договариваться с кем-то внутри тюрьмы?
Я прищурилась. Багбир нуждался в Лазаре. Если мы нацелимся на его человеческого носителя, который слабее и представляет собой более легкую мишень, мы можем отвлечь зверя от Миранды.
Лазарь криво улыбнулся.
— За годы я обзавёлся несколькими интересными контактами. Я мог бы в любой момент добраться до Бесвика, но хотел подождать, пока вы не осознаете, что он не убивал ваших родителей или вас. Вы из полиции. Вы должны сажать плохих парней и защищать хороших. Я хотел, чтобы вы оценили, насколько бесполезна система правосудия. Ни в чём не повинный мужчина сидит за жестокое убийство, и как раз когда правда всплывает на поверхность, он умирает, — он вздохнул, будто испытывал глубинное удовлетворение. — Вы должны признать, что момент был выбран восхитительно.
Мне хотелось вышибить из него эту мерзкую самоуверенность.
— Если бы вы не организовали нападение на Бесвика, я бы не поняла, кто вы.
Лазарь снова рассмеялся.
— Мне всё равно, что вы там якобы поняли. Конечный результат будет одним и тем же.
Я прикрыла рот ладонью и кашлянула.
— Не медведь. Он, — пробормотала я Лукасу.
Он слегка дёрнул головой в знак понимания, затем положил руку на мою спину и вдавил три пальца в мой позвоночник. Багбир слегка приподнял голову, его уши подёргивались. Лукас сдвинулся; теперь он прижимал два пальца.
На лице Лазаря промелькнуло странное выражение. Может, удовлетворение?
Лукас оставил только один палец, и я напряглась, готовая действовать.
Затем из-за деревьев справа раздался вопль, и кто-то вылетел оттуда. Альбион. О чёрт.
Когда мальчик бросился на багбира, мы с Лукасом не тратили время впустую. Зверь зарычал, поднявшись на две лапы вместо четырёх, и замахнулся на Альбиона. Я подбежала, схватила мальчика за загривок и отбросила в сторону.
Лукас продолжал бежать к Лазарю. Мгновение спустя я присоединилась к нему. У зверя вырвался раздраженный рёв. Я задержала дыхание, когда Лукас добрался до старика, обхватил одной рукой его шею и обнажил клыки, готовые впиться в его горло.