Опалённые крылья мечты
Шрифт:
Помявшись, Ирина Степановна нехотя призналась:
— Мне показалось, или ты сама с собой в ванной разговаривала?
Оля рассмеялась. На душе стало удивительно легко. Взглянув на стол, она восхищенно воскликнула:
— Вот это да! Столько чебуреков, и все одинаковые, словно на заводе отлили. А разговаривала я с подругой, она мне на мобильник позвонила. Ты, наверное, уже забыла — у меня теперь беспроводная связь.
Мать покачала головой, сказала осуждающе:
— Не доверяю я этой технике: провода нет, телефона тоже, какая-то коробочка с кнопками, да и та крохотная. И стоит наверное дорого… Олег подарил?
Оля кивнула. Не глядя на мать, поинтересовалась:
— У нас с Олегом намечается ремонт… Ничего, если я к вам на месяц — другой завезу пару сумок с вещами?
Ирина Степановна пожала плечами, сказала с недоумением:
— Завози, уж как-нибудь найдем место. Тем более, если всего на месяц. Кстати, сколько живете вместе, могли бы в гости пригласить, дом показать. — Мать поджала губы, спросила обижено: — Или, самим хорошо, и то ладно?
— Мама, как ты можешь?! — Ольга обняла мать. — Обязательно позовем. Как ремонт закончим, сразу же. А пока, честное слово, стыдно звать.
Мать примирительно проворчала:
— Как же вы дом до такого довели, что и показать страшно?
Оля отмахнулась.
— Эту квартиру Олегу недавно дали, как заслуженному работнику. А просто так, что могут дать? Сама понимаешь. Вот мы и решили ремонт сделать. А пока, может, начнем печь? Есть хочу — умираю. Да и чебуреки не терпится попробовать, уже и забыла, какие они на вкус.
Мать усмехнулась, сказала, кивнув на плиту:
— Так вперед. Пока ты по туалетам с телефоном прячешься, сковородка уже перекалилась, накладывай, только осторожнее, а то брызнет — обожжешься.
— Мама, я тебя люблю. — Оля чмокнула мать в щеку, прежде чем та успела отмахнуться.
Первый чебурек лег на черную поверхность, раскаленное масло вспенилось, зашкворчало, по кухне поплыл аромат жареного.
ГЛАВА 9
На следующее утро Ольга вернулась обратно, собрать вещи, и навсегда покинуть квартиру, за несколько месяцев ставшую почти родной. Выбирая из шкафов и ящиков свои вещи, она старалась не смотреть на сиротливо висящие мужские рубашки и аккуратно сложенные брюки, но взгляд то и дело заволакивался, а глаза наполнялись слезами. В такие моменты Ольга бросала сборы, сжимая челюсти, выходила на балкон. Свежий воздух успокаивал, а уличная прохлада заставляла зябко ежиться, вытесняя тяжелые мысли.
Собирая вещи, Оля старалась сортировать по степени необходимости, откладывая жизненно важные в одну сторону сумку, а все прочие в другую. Закончив, она с удивлением обнаружила, что необходимых вещей набралось два огромных баула, остальное вошло в скромный полиэтиленовый пакет. Скептически оглядев результаты, Ольга вытряхнула все обратно и, скрепя сердце, принялась распределять заново.
Через три часа, с перерывами на кофе и прогулки на балкон, квартира опустела, а распухшие сумки вольготно расположились в коридоре, едва позволяя протиснуться. Вздохнув, Ольга присела на стульчик, вспоминая, не пропустила ли чего, но в голове было пусто, а на душе муторно. Почему-то вспомнилась первая встреча с Олегом в больничном саду. В глазах, в который раз за утро, защипало.
Тряхнув головой, Оля достала телефон, набрала номер. Ответили почти сразу, словно говорящий ждал звонка:
— Даже если вы звонили не сюда, то попали по назначению. Водитель экстра класса, Вячеслав Демидов, слушает.
Слабо улыбнувшись, Ольга ответила:
— Славик, я готова, будешь скоро?
Голос на минуту пропал, сменившись отдаленным визгом шин, затем кто-то коротко выругался, после чего на связи опять возник Слава, деловито поинтересовался:
— Место встречи не изменилось? — Услышав утвердительный ответ, довольно хмыкнул: — Тогда выходи, паркуюсь.
Ольга убрала телефон, поднялась со стульчика, оглянулась в последний раз и решительно шагнула к двери. Сумки оказались тяжелыми и ужасно неудобными, но просить Вячеслава о помощи не хотелось. Пришлось спускаться несколько раз. В последний заход, собрав оставшиеся пакеты, Ольга вышла на лестницу и долго пыталась запереть квартиру дрожащими руками. Ключ выскальзывал из ослабевших пальцев, а механизм проворачивался с трудом, словно противясь расставанию.
Справившись с замком, Оля подхватила пакеты, и, не оглядываясь, зашагала вниз, но спустившись на пролет, не выдержала, обернулась. С двери на нее смотрел морской черт, только, на этот раз, его лицо как будто осунулось, а взгляд казался пустым и невыразительным, словно разом потеряв яркость.
Славик молча смотрел, как Ольга раз за разом приносит сумки, под конец не выдержал, спросил заинтересованно:
— И это все, а когда будет мебель?
Оля отмахнулась.
— Сегодня, так и быть, отдыхай, мебель будет завтра, — заметив, как округлились глаза водителя, уточнила, — возможно, послезавтра.
Не рискнув уточнять дальше, Слава тронул машину. До дома доехали в молчании, лишь заглушив мотор возле подъезда, Вячеслав поинтересовался:
— Помочь, или сама справишься?
Представив количество вопросов, на которые придется отвечать, если родители увидят помогающего ей нести сумки незнакомого мужчину, Ольга замотала головой.
— Огромное тебе спасибо, Слава, но… я сама.
Славик пожал плечами, сказал скептически:
— Да пожалуйста: все бы на здоровье, лишь бы не работать.
Дверь отворил Павел, с любопытством уставился на сумку, перевел взгляд на лестницу.
— Ничего себе. Ты одна этот баул притащила?
Ольга поставила сумку на пол, сказала устало:
— Сейчас еще притащу. Отнеси, пожалуйста, в комнату.
Брат кивнул, цапнул кожаную ручку, потащил за собой. Ольга сбежала вниз, захватила оставшееся. Пока поднималась, дважды останавливалась на отдых, разминая отнимающиеся руки. Во время второй остановки, устав ждать у порога, спустился Пашка, покачал головой, спросил:
— И чего ты надрываешься, Олега не могла попросить?
Сжав челюсти, Ольга тряхнула головой, произнесла короткое:
— Взяли.
На пару подняли вещи, занесли в дом. Не разуваясь, Ольга прошла в комнату, бросила пакеты, вернулась в прихожую, сказала на прощание: