Опаленные сердца
Шрифт:
Шериф нахмурился.
– Мы не можем обвинять честных граждан этого города, не имея доказательств.
Макшейн знаком велел Гарольду принести кружку пива и тут увидел, что Энн буквально сверлит его глазами.
– Шериф, вы отказываетесь видеть то, чего не желаете видеть.
– Сэр, вы много сделали вчера для Беннингтона. Грейнджер – хороший человек, он рассказал мне, как вы, рискуя собственной жизнью, вытащили его из огня. Но будьте осторожны. Вы только приехали в город и уже пытаетесь о чем-то судить. – Йен холодно улыбнулся, а шериф
– Шериф, в этих краях ни один стрелок не может быть слишком метким.
– Да, наши края опасны, но мы следим за порядком в городе и хорошо знаем каждого ковбоя и владельца ранчо. И я умею с ними обращаться.
– Шериф, никто не сомневается, что вы умеете с ними обращаться и преданы своей работе.
– С которой я привык тоже справляться сам, Макшейн. Но если мне понадобится помощь, я обращусь к вам. У нас здесь много всякого сброда – бродяг, разбойников, грабящих почтовые дилижансы. Ограбили Кэша Уэзерли, а он наш почетный гражданин. И, мистер Макшейн, я не желаю это обсуждать, сэр. Я пришел, чтобы поблагодарить вас за то, что вы сделали для моего друга Беннингтона. В субботу я решил созвать жителей города, чтобы помочь Грейнджеру восстановить хозяйственные постройки и загон для скота. Мистер Уэзерли обещал дать скот. Мы поставим Грейнджера на ноги, и вы сами убедитесь, что зло нужно искать не в городе, а за его пределами. – Шериф допил пиво и вернул Гарольду пустую кружку. – Благодарю вас и желаю всех благ. Может, теперь, став женатым человеком, вы захотите построить собственный дом и купить ранчо. Это было бы прекрасно, Энни.
– Мне нравится хозяйничать в салуне, шериф.
– Но, может, вы захотите сделать из Энн настоящую леди, мистер Макшейн, ведь она теперь ваша жена.
– Шериф, – Энн почувствовала, как вспыхнули ее щеки, – надеюсь, мои девушки – леди, и меня устраивает их общество.
– А малыши, Энни? Ты хочешь, чтобы они тоже выросли в салуне?
– У меня нет никаких малышей, шериф.
– Нужно думать о будущем.
Лениво облокотившись о стойку бара, Макшейн с улыбкой слушал их разговор.
– Вы совершенно правы, шериф. У Энн должен быть красивый дом… и куча малышей, чтобы ей было чем заняться.
– Я и сейчас очень занята, – возмутилась Энн. Бикфорд поклонился обоим, явно довольный своей идеей сделать из Энн настоящую леди.
– Еще раз желаю вам всего наилучшего.
Когда шериф, махнув им шляпой, покинул заведение, Энн обернулась к Макшейну.
– Это мой салун.
– Ну, вопрос спорный. Я владею большей частью.
– Могу избавить тебя от лишних хлопот. Я давно управляю этим заведением, дела идут хорошо…
– Эдди Маккестл умер две недели назад, значит, ты управляешь салуном не так уж долго.
– Я заведовала всем при жизни Эдди! Макшейн подошел ближе, и она неожиданно вспомнила подробности их вчерашней ночи.
– Как удавалось моей прелестной невинной жене столь талантливо управляться с целым сборищем негодяев,
– Не твое дело!
– У нас союз, любовь моя, помнишь?
Энн молча направилась к выходу, но, вспомнив о цели прихода шерифа, остановилась.
– Зачем ты ездил на ранчо Беннингтона?
– Мой друг рассказал о грозящей старику опасности, я поехал с ним.
– О, друг? Ральф? Адвокат, который хочет оставить меня без гроша?
– Да, Ральф.
– И ты запросто уехал в день твоей свадьбы?
– Я не думал, что ты будешь меня искать. К тому же я вернулся, и ты слышала шерифа, мы спасли человеку жизнь. Или Грейнджер тебе безразличен?
– Нет, он мне нравится. Он джентльмен. Порядочный, вежливый.
– И, наверное, распускает слюни, когда заходит в салун и видит тебя?
– Я очень рада, что Беннингтон жив и здоров, – ответила Энн с достоинством. – Просто я немного удивлена. Ты сваливаешься, как снег на голову, настаиваешь на свадьбе, чтобы потом уехать куда-то с другом.
– В следующий раз, когда получу приглашение, я не забуду, что ты по мне скучаешь, – пообещал он.
– Не стоит. Ты можешь уезжать со своим другом Ральфом куда угодно и когда захочешь. Чем чаще, тем лучше. Ну, а теперь я могу идти? У меня дела.
– Продолжай, – сказал Макшейн, удерживая ее за руку.
– Что?
– Кричи, визжи, дерись… продолжай.
– Зачем ты это делаешь?
– Потому что я не люблю, когда мне угрожают.
– А я не люблю, когда меня тащат против моей воли. Да еще мучают и насмехаются надо мной!
К удивлению Энн, ее слова возымели действие. Макшейн отпустил ее руку, хотя продолжал внимательно смотреть на нее, как будто его темные глаза хотели проникнуть к ней в душу.
– Видимо, ты больше любишь командовать.
– То же самое можно сказать и о тебе. Его улыбка стала язвительной.
– Может быть. А может, я хочу тебя предостеречь.
– О чем?
– Если дело коснется власти твоей и моей, Энн Макшейн, моя власть одержит верх. Кажется, дела в салуне…
– Дела в салуне идут прекрасно…
– Возможно, хотя не уверен.
– Ты не имеешь права вмешиваться…
– Очень даже имею. Я владелец большей части заведения. Или ты что-то скрываешь, Энн?
– Ничего, – поспешно ответила она. – Абсолютно ничего. Просто я делаю то, что считаю нужным. Я независима в своих решениях и своем мнении.
– Слишком независима.
– Нет, не слишком. Здесь все сделано моими руками. Я создала этот бизнес, причем настолько прибыльный, что могу рискованно играть. Я…
– Ты, – мягко прервал он, – занимаешься опасными делами. Я еще не знаю всего, что здесь происходит, но хочу тебя предупредить: или ты добровольно откажешься от своих рискованных затей, или мне придется тебя заставить. Я немедленно уберу тебя отсюда, иначе нас обоих убьют. Куда-нибудь на ранчо или в прелестный маленький домик. От греха подальше.