Опасайся взгляда Царицы Змей (Зеленый омут)
Шрифт:
Он с детства мечтал, что будет ходить, несмотря на приговор врачей. И это осуществилось. Не так быстро, но зато во всей полноте.
Он с юности мечтал о поэтической и возвышенной любви, полной великих слов и великой страсти, разгорающейся с каждым поцелуем, словно колдовской ритуальный костер. И он получил эту любовь, оказавшуюся несравненно более яркой и непредсказуемой, чем самые смелые юношеские мечты. Она взяла его в свой жаркий плен всего целиком, со всеми его вселенными, в которых он блуждал один, и сделала его спокойно текущую
Это новое, ни на что не похожее ощущение, затмило все предыдущие. Оно просто не шло с ними ни в какое сравнение. Если быть честным до конца, то вся его жизнь до Валерии, была словно блеклый осенний день, однообразно-свинцовый, моросящий мелким непрерывным дождем. Теперь же все, что происходило с ним, – завтрак в саду, вечер, проведенный у камина за нескончаемыми разговорами, работа, покупки, каждый вздох, – приобрело совершенно иные качества: яркость, наполненность, волнение и какую-то необъяснимую радость. Костер из мирры! – так сказала бы его бабушка, великая выдумщица, научившая его смотреть на мир, как на таинственный и необыкновенный подарок, достойный только избранных.
– Унылые люди так и не смогут им воспользоваться, как ни старайся, – говорила она. – Самый, что ни на есть страшный грех – предаваться унынию!
Никиту отвлекла от его философских раздумий мама, пославшая его в погреб за вином и окороком. Стол накрыли в гостиной, где, по традиции, горел камин. Его жаркие отсветы полыхали на стенах, на плотно закрытых бордовых шторах, на крышке старого рояля.
За окнами гудела метель, и Валерия беспокоилась, что из Москвы будет трудно добираться за город.
Впрочем, опасения оказались напрасными. Сначала приехал Вадим с огромным букетом белых роз и золотым браслетом для Валерии. Он вошел, неся с собою холод и запах вьюги.
– Все мое поклонение и преданность – женщине! – смеялся он, целуя Валерию и обнимаясь с Никитой.
– Как ты доехал?
– С трудом!
– Вадик, я испекла твой любимый торт с шоколадной глазурью! – вмешалась бабушка. – Ты садись к огню, грейся. Никита, подогрей вина с медом и лимоном! Сейчас еще приедут замерзшие гости!
Она отдала распоряжения и царственной походкой удалилась на кухню, чтобы там, не дай Бог, ничего не пригорело.
Никита едва успел поставить на плиту вино для «замерзших гостей», как эти самые гости явились, красные от мороза, колкого, бьющего в лицо снега, но довольные, что добрались благополучно.
– Ну и погодка! – засмеялся Сиур. – Еле доехали! Вы ребята, знаете, когда устраивать праздник! Хорошо, что мы с Владом решили ехать одной машиной, – вчетвером теплее. И не так скучно замерзать в снежной пустыне. Я почувствовал себя героем Джека Лондона. Не хватало только собачьей упряжки!
– Представляете, – щебетала Людмилочка, – вокруг ничего, ну ничегошеньки не видно: ни дороги, ни за дорогой, ни
– Чертовщина! – согласился Влад. – Вечера на хуторе близ Диканьки! Еще немного, и я почувствовал бы себя кузнецом Вакулой! Все в сборе?
– Сергей Горский еще не приехал, – ответил Никита.
– Какой снег! – мечтательно произнесла Валерия, отодвинув штору и глядя в окно. – Стихия! Тина, смотри, какая красота! Тебе должно нравиться!
Женщины грелись, что-то обсуждали между собой, смеялись, пили горячее вино с лимоном.
Мужчины молча смотрели на огонь. Между ними все было сказано. Они понимали, что закончился еще один этап опасной и захватывающей игры, которая раскрыла далеко не все свои тайны. Но разгадка уже близка. Что ждет их всех за этой непроглядной ледяной метелью, в Москве, Харькове или во Франции? Новые тайны? Кровь? Жестокая схватка или изнурительная погоня за призраками? Кто они все? Что им суждено? Откуда они пришли? Каковы их цели? Чего они о себе не помнят?
– Вадик, помоги мне принести жаркое! – позвала из кухни бабушка.
По всему дому разносился аромат жареного с пряностями мяса. Со второго этажа спустилась Нина Львовна в платье, которого она не надевала лет двадцать: не было достойного повода. Она смотрела на своего сына, здорового, красивого, уверенного в себе мужчину; и на его жену – «персидскую деву», как она называла про себя нежданную невестку. Глаза Нины Львовны помимо воли наполнились слезами. И это были слезы счастья.
Никто не заметил вошедшего в гостиную Горского. Пришлось ему напомнить о себе. Из присутствующих его знали только Сиур и Вадим, поэтому пока все перезнакомились, испекся свадебный пирог, с которого надо было начинать. Во всяком случае, так считала бабушка, а сегодня всем распоряжалась она.
– Прошу к столу! – пригласила она плавным, исполненным торжественности и величия жестом.
В этой уютной гостиной за большим круглым столом все чувствовали себя родными, любящими и необыкновенно близкими по духу людьми, создавая вокруг себя атмосферу тепла и понимания.
– Ты сказал Алеше про Элину? – шепнула Тина Сиуру.
Он все не решался передать Леше письмо Элины. С Таисией Матвеевной они договорились, что это сделает Сиур. А он все медлил…
– Да. С трудом решился.
– Ты не успел мне рассказать? Как он воспринял это?
– Побледнел так, что я думал…В общем, тяжело.
– А письмо?
– Передал. Я не хотел уходить, но Лешка пожелал остаться один. А мне уже было пора: Влад и Людочка ждали в машине. Я вышел, и мы поехали за тобой.
– Так ты не знаешь, что было потом?
– Конечно, нет. Я же здесь, с тобой! Не волнуйся, Леха сильный парень, он все сможет пережить и сделать правильный выбор. Главное, что он свободен, потому что ни в чем не виноват! Элина жива, а все остальное образуется…