Опасайся взгляда Царицы Змей (Зеленый омут)

Солнцева Наталья

Сиур решил не говорить Горскому, что будет наблюдать за ним, чтобы тот вел себя естественно. А то с непривычки будет крутиться, оглядываться и напрягаться без толку.

Вадим целыми днями спал, а по ночам уходил куда-то. Он любил ночь, как любят ее демоны тьмы, видел в темноте, как кошка, упивался ночными запахами и звуками. Ночь была его стихией. В темноте он чувствовал себя неуязвимым и легким, как ветер. «Ночной ветер» – так он назвал бы себя, если бы жил в американских прериях. Увы! Для жизни в каменных джунглях такое поэтическое имя не подходило.

Горский

поздно вставал, отправлялся в одно и то же кафе, «напивался» там до полусмерти, и кое-как добирался домой.

Шли дни, похожие один на другой. И ничего не происходило. Никто не пытался проникнуть в квартиру, подкараулить Сергея где-то на улице, устроить пьяную потасовку. Никто даже не пытался вступить с ним в контакт. Телефон тоже молчал. Друзья и клиенты, которых было у него в Харькове не так уж много, не знали, что Сергей вернулся в город. Сам он никому не звонил. Ему стало тоскливо.

Однажды утром, выйдя из душа, он разбудил только что заснувшего Вадима.

– Вставай скорее!

– Что случилось? – Вадим мгновенно вскочил, сна ни в одном глазу. Он с тревогой смотрел на Горского. – Говори же!

– Медальон пропал!

– Черт! Когда?

Вадим тут же проверил входную дверь, которую подпирал стулом, ложась спать. Стул не мог помешать кому-либо войти, но загреметь, падая, мог, тем самым предупреждая об опасности. Стул был на месте.

– Вчера, когда я пришел домой, подвеска была на мне. Давай искать! – Горский нервничал. – Смотри внимательнее!

– Ты что, не помнишь, куда положил медальон?

– Я его никогда не снимаю.

– Не понял, – Вадим не мог сообразить, что произошло.

– Ты ищи лучше!

Они обшарили обе комнаты, кухню, и все безрезультатно.

– Ты уверен, что не снимал его? Может, когда мылся в душе?

– Нет.

В ванной и туалете подвески тоже не оказалось.

– Слушай, ну ты шутник! – Вадим решил проверить карманы собственной куртки и увидел злосчастную подвеску. Сначала он остолбенел, а потом засмеялся. С чувством юмора у него было все нормально.

– Нашел? Слава Богу!

Горский вздохнул с облегчением.

– Давай сюда! – он надел медальон и удовлетворенно улыбнулся. – Он меня напугал!

– Кто?

– Вадим, я вовсе не шутил! Это подвеска, она сама…Я не знаю, как это происходит.

– Ты хочешь сказать…

– Вот именно. Медальон ведет себя странно. То ли под его воздействием я забываю, куда кладу его, то ли…

– Он сам прячется то туда, то сюда! – закончил за него Вадим. – У тебя богатое воображение, парень! – он легонько постучал Сергея по лбу. – Пить меньше надо!

– Я почти и не пью. Для дела только…

Горский не стал спорить. Пусть Вадим думает, что хочет. Они все устали от непонимания, от того, что неизвестных данных в задаче слишком много, а известных практически нет.

– Ладно, я пошел спать! А ты – на работу!

Сергею здорово надоело и кафе, и его постоянные посетители, и водка, и сосиски с горчицей, и Вассиан, который, стоило ему выпить, начинал вести себя, как

доктор богословия. Сил не было слушать его многозначительные поучения!

Сегодня Горский сидел за столиком один уже целых полчаса. Вассиан опаздывал, что само по себе было делом небывалым. Обычно по нему можно было часы сверять.

Сиур наблюдал за входом в кафе. Ему надоело стоять в темноте, становилось все холоднее. Мимо него прошел невысокий щуплый мужчина в модном черном пальто до пят. Сиур не обратил бы на него внимания, если бы не странный холод, прокатившийся по позвоночнику. Впрочем, морозец крепчал, и даже не холод привлек его внимание к человеку в черном пальто. Что-то другое. Какая-то дикая, первобытная жуть, выползшая из недоступных глубин сознания, прочно охватила его ледяными щупальцами, как огромный спрут. Сиур пытался сбросить оцепенение, и через пару минут ему это удалось.

Кажется, их план сработал. Мужчина в черном пальто и низко надвинутой шляпе с полями, был как раз тот, кого они ждали. Это ощущение ледяных щупальцев Сиур ни с чем бы не спутал. Оно было ему знакомо. Очень давно.

Только бы Горский не подвел! Не забыл бы, о чем они с Вадимом ему говорили, как велели себя вести! Теперь все зависело от него.

Сергей с удивлением поднял глаза, отчего-то ему стало не по себе. Вместо «отца» Вассиана, к столику подошел невысокий мужчина, с гладко зачесанными назад волосами, собранными сзади в хвост. Лицо его ничего не выражало, бесстрастное, бледное, с выбритым до синевы подбородком. Водянисто-стеклянные глаза неприятно смотрели в упор. Сергей с минуту не мог разлепить губы, чтобы сказать хоть слово. Наконец, ему с трудом это удалось.

– Столик занят, – выдавил он. – Я жду друга.

Мужчина с бесцветными глазами откинул изящным жестом полу длинного пальто и присел на краешек стула. Его робкое поведение совершенно не вязалось с жутким выражением лица. Сергей не смог бы объяснить, что именно производило отталкивающее впечатление: то ли странная неподвижность, то ли полное отсутствие каких-либо чувств, то ли еще что, – но смотреть на незнакомца было крайне неприятно.

– Я же сказал, столик занят.

– Извините, – бесстрастно произнес человек в черном пальто. – Как только ваш друг придет, я освобожу место. – Он улыбнулся одними губами, тогда как все лицо, и особенно глаза, оставались холодными и пустыми.

– Да, но…

– Меня зовут Азарий, – представился незнакомец. – Я маг и экстрасенс.

– Чем обязан? – Горский старался придать беседе светский характер. Но это плохо ему удавалось. Слова застревали в горле, а внутри все леденело при взгляде этих бесцветных, прозрачных глаз, проникающем в самое сердце. Сергею стало трудно дышать, грудь свело тяжелым спазмом. Он закашлялся.

– Вы хотите спросить, что мне нужно, не так ли? – произнес Азарий с каменным лицом. – Так валяйте, не стесняйтесь! Скромность отнюдь не украшает существ, которые называют себя людьми. – Губы его при этом скривились. Улыбка это или гримаса, определить было не так-то просто.