Опасная игра
Шрифт:
– Меня так в школе дразнят, – уныло сообщил он. – И еще по-всякому… А папа меня зовет «Эйнштейн недоделанный».
– Душевный у тебя папочка, – отозвалась я.
– А вот мой папка – самый лучший на свете! – сказал Футболист, поддавая мяч то левой, то правой ногой по очереди.
Я сказала:
– У меня папы нет, так что я не знаю, самый лучший он или самый худший.
И никогда я из-за этого особо не волновалась. Зачем какой-то папа, когда мама есть? Вот мама мне была ужасно нужна.
– Я скоро перееду жить к маме, –
– А как ее зовут? – спросил Футболист.
– Карли. Карли Бикер, – ответила я с гордостью.
– Не слыхал о такой актрисе, – заметил Футболист.
Надо было срочно как-то его заткнуть.
– А она выступает под псевдонимом.
– Каким?
– Шэрон Стоун.
– Если у тебя мама Шэрон Стоун, то мой папа – Алан Ширер, – хмыкнул Футболист.
– Твой папа Алан Ширер? – встрепенулся Александр. – Понятно тогда, что он хорошо играет в футбол.
Футболист жалостливо покачал головой:
– А еще говорят, ты умный… И вообще, мой папа лучше Алана Ширера! Мы с ним вот как дружим! – Он сцепил толстые пальцы. – Мы всегда все вместе делаем. Ну то есть… Раньше так было.
Ага. Раньше.
– Теперь он подружку завел, – продолжал Футболист. – Мамка узнала, и вот теперь он к той подружке переехал. Его можно понять – мамка целыми днями только ноет, ругается и пилит его. Но он говорит – мы с ним все равно друзья-приятели!
– Значит, твой папа с вами больше не живет? – Александр завистливо вздохнул.
– Так мы все равно с ним часто встречаемся! – Футболист снова начал пинать мяч. – Каждую субботу на футбол ходим. Ну, в эту субботу он не смог. И в прошлую тоже. Занят был, ему же надо новую жизнь налаживать и всякое такое. А на той неделе мы точно пойдем, он обещал.
Футболист придавил мяч ногой и, пошарив по карманам, вытащил зажигалку:
– Во, смотрите!
Я посмотрела. Сигареты он не достал.
– Ну что, покурим? – предложила я.
Мне ужасно нравится, как мама держит руку с зажженной сигаретой и как сжимает губы колечком, когда затягивается.
– Я не курю, спортсменам нельзя, – ответил Футболист. – Не, это папкина зажигалка. Видали марку?
Он протянул нам зажигалку, чтобы мы могли рассмотреть поближе.
– Золотая, не какая-нибудь одноразовая фигня!
– Настоящее золото… – прошептал Александр.
– Ну… Позолота. Все равно она дорогая. Папка ее знаете как ценит? Ему друзья подарили на двадцать один год. Он
– Теперь, значит, расстался, – заметила я.
– Так а я о чем? Он ее мне отдал!
Футболист принялся щелкать зажигалкой, любуясь, как огонек то вспыхивает, то гаснет. Совсем как новогодняя гирлянда.
– Пойди еще на рок-концерте ею помаши, – посоветовала я.
– А ты закройся! – Футболист разозлился, что я не восхищаюсь. – У тебя отца вообще нет!
Он с силой пнул мяч, и тот влетел прямо в коробку, изображающую телевизор.
– Вот бы у меня папы не было, – мечтательно проговорил Александр, поправляя стенки телевизора. – Или бы он переехал к новой подружке. Жаль, что желания не сбываются. А ты бы чего пожелал? – спросил он Футболиста. – Чтобы вам с папой быть вместе?
– Ага. – Футболист явно удивился, что Александр угадал. – И еще – играть в «Манчестер Юнайтед».
– А ты, Трейси? – спросил Александр.
– Не нужно мне никакого папы, – быстро ответила я.
– А мама? – не отставал Александр. – Ты бы загадала, чтобы вам с ней вместе жить?
– А что загадывать? Я и так буду с ней жить.
Но я все равно загадала. Пусть я буду с мамой. Пусть я буду с мамой. Я желаю этого всем сердцем. И костями, и легкими, и печенкой, и мозгом. Все внутренности у меня узлом завязались, так крепко я этого желаю.
Дома у мамы
Желания сбываются! Моя фея-крестная, наверное, поработала сверхурочно и выполнила то, что я загадала. Я все выходные провела у мамы, это было чудесно-пречудесно, и мама хочет, чтобы я переехала к ней насовсем, как только Илень оформит все официальные бумаги.
Илень не верила, что мама за мной приедет. Вслух ничего не говорила, но я же не дура, я и так вижу. Кэм завезла меня к Илень и сказала, что может остаться, подождать вместе со мной, если я захочу. Я не захотела. Вообще с ней сейчас странно. Она так и не устроила скандала и не запретила мне уезжать. А сама плакала сегодня ночью, я слышала.
Слушала-слушала, как она тихонько всхлипывает под одеялом, не выдержала и выскочила в коридор. Ужасно хотелось залезть к ней в кровать, обнять покрепче и сказать…
Что сказать? Вот в чем беда. Что никуда не уеду? Так я не могу не уехать. Мама – это мама. А Кэм – никто, если вдуматься. Маму я всю жизнь знаю, а Кэм только полгода. Разве можно сравнивать?
Поэтому я не пошла с ней обниматься. Сделала вид, что просто в туалет понадобилось. Когда обратно шла, всхлипы уже прекратились. А может, мне вообще показалось.