Опасная красота. Трогательный лед
Шрифт:
“Заройся куда-нибудь, желательно в землю!”, - не выдержало сердце, воя от отчаяния. “Как же его зовут? Его же называли по имени!”, - напряглась я, чтобы хоть немного отвлечься от мучительной жажды. “Тебе не все равно?”, - хмыкнуло сердце, а в груди что-то кольнуло. Меня уже несли на кровать, укладывая на подушку. Покрывал было несколько - теплое, словно одеяло, подбитое мехом, тонкое, словно шелковая простыня и что-то похожее на байковое.
Дико хотелось кушать, а желудок включил вибровызов. Я убью этого диетолога! У меня во рту с утра ничего не было!”. “В любой момент во рту может что-то появиться!”, - гадко заметило сердце, намекая на руки, которые прижимают
Я терпеливо лежала, уставившись на портрет кайзерины, которая смотрела на меня странным взглядом. Еще бы! Я тут с ее мужем спать укладываюсь!
“Нужно было нам портрет заказать во всю стену! И пострашнее! Прямо такой, словно ты вот-вот выскочишь, выпрыгнешь и оторвешь затычку для чужих дырок!”, - опомнилось сердце, недовольно стуча. Я уцепилась за эту мысль, развивая ее в абсолютной темноте. На мгновенье я представила, как Артем приводит любовницу, бросает ее на кровать, а на них с портрета смотрю я. Руки по локоть в кровищи, глаза свирепые, зубы, как у вампира… И надпись: “Любимой жене от мужа Артема. Серия и номер паспорта!”. Я такая застыла, словно вот-вот выскочу и выпрыгну!
– Не обращай внимания, милая, - уверяет Артем, пока любовница смотрит на нарисованную меня, понимая, что как бы секса уже не хочется.
Я злорадно представила, что она не заметила портрета в порыве страсти, а потом вдруг как увидела в полумраке. Зато следы измены будут видны невооруженным глазом и унюханы невооруженным носом!
“А еще мы у всех подруг попросим пряди волос! Или подстрижем кукольные парики. И рядом с портретом будет список произвольных женских имен!”, - радовалось сердце, пока я представляла моську любовницы, которая спешно одевается, рассказывая, что у нее резко начались критические дни. Еще бы! Если то, что на портрете внезапно войдет в комнату в разгар оргии, у кого-то начнутся критические дни в травматологии!
Мне снилось, что я бегу по снегу, а он бьет мне в глаза. Передо мной цепочка следов, а я кричу: “Арти!”, мечась в снежном буране и проваливаясь по пояс в сугробы.
– Арти!
– закричала я, и тут же в ужасе проснулась. Горло драло, и я поняла, что кричала в голос.
Глава девятая. Соси сосульку!
Меня тут же схватили, прижав к себе и задыхаясь.
– Я здесь… Здесь, - шептал дракон, пока меня трясло сначала от осознания: “Я выдала себя с потрохами!”. Только не говорите, что дракона тоже зовут Артем!
Я боялась шелохнуться, глядя маленьким совенком в темноту. Меня гладили, бережно укладывая себе на плечо, судорожно прижимая к себе. Сердце в панике собиралось уйти на заслуженный инфаркт пока сонные губы покрывали поцелуями мои щеки.
– Все хорошо… Я здесь, - прошептал дракон, пока я тихо обмирала, надеясь, что к нему с молотком из-за угла подкрадется амнезия, и утром жизнь начинается с чистого листа.
Дракон уснул, а я все еще лежала, мучаясь от жажды. Внезапно меня снова схватили, судорожно прижимая к себе, а потом расслабляясь и успокаиваясь. Сердце снова уколола жалость, пока я смотрела под темные своды потолка. Я чувствовала, как мое обнаженное тело прижимают к своему и содрогалась от этой мысли. Стоило мне немного расслабиться и задремать, как вдруг меня снова прижали к себе, зарываясь в мои волосы лицом.
До этого дня я никогда не спала обнаженной. Попробуй усни, когда рядом бдительно рычит седое чудовище, во сне ругаясь на почте или в пенсионном.
Стоило мне только задремать, как меня снова до боли прижали к себе,
“Дракон по имени Артем?”, - обалдело сердце.
– “Нет, погоди! Ты что просила? Чтобы Арти тебя любил больше жизни! И чтобы сегодня была ванная с лепестками роз…” Я стиснула зубы, ведь еще сегодня на перерыве пила кофе из автомата и мечтала, чтобы покусанный бытовухой брак превратился в красивую сказку с букетами, конфетами и романтикой, которой так не хватало.
Дракон уснул, а его руки расслабились, немного выпуская меня из железной хватки. “Вот так мы и попали под горячую руку!”, - вздохнуло сердце, пока я водила носом по его по мускулистому плечу, которое казалось толще моей ляжки.
“И пусть Артем одевается в детском мире, мы все равно любим его!”, - обиделось сердце, когда я задумчиво смотрела на тело, которые обычно рисуют на постерах боевиков. “Я тебе что говорю! Пусть на Артема налезла только подростковая куртка, мы его все равно любим!”, - твердило сердце, пока я не опомнилась и не согласилась. “Тем более, что с лица воды не пить!”, - стучало сердце, пока я думала о том, что красота для мужчины - это не главное. “Пить!”, - сглотнула я, облизав пересохшие губы.
Все! Я так больше не могу! Если я сейчас не выпью глоток воды, то сойду с ума! И в туалет не мешало бы сходить. По маленькому! Терплю уже, спасу нет! Почему эти маги не сделали меня какой-нибудь снегурочкой, чтобы я периодически подтаивала в укромном уголочке?
Замирая от ужаса, я шелохнулась, пытаясь выскользнуть из объятий. Огромная рука дракона безвольно упала на покрывало, пока его пальцы кого-то искали, собирая алые волны складок.
“Тише! Тише!” - застыла я, нервно глядя на руку и на то, как хмурятся во сне темные брови. Мой взгляд упал на подушечку. “Нужно ему что-то подложить!”, - осенила меня гениальная идея. “Например, свинью!”, - ехидно заметило сердце, а я стала толкать подушечку в сторону судорожно сжатой в кулак руки. Мне показалось, или на его бледной щеке блеснула слеза, украдкой скатываясь в подушку. Рука жадно сгребла подушку, и я выдохнула, поглядывая на пол.
Я беззвучно вставала, вспоминая, чему меня научили годы проживания с чужой маман. Мои ноги медленно опустились на пол, а рука ловко подцепила упавшее на пол покрывало, кутаясь в него. Мама в детстве всегда говорила, что куклы ходят, пока ты спишь.
В комнате царили тишина и полумрак. Кайзерина с портрета смотрела на меня с презрением, пока я тихо кралась в соседнюю комнату, в надежде, что там осталось немного воды.
– Ыыыы!
– беззвучно скривилась я, наступая на острую драгоценную заколку. Осторожно наклонившись я отлепила ее от босой ступни и тут же заглянула в купель. Воды не было. Лепестки лежали на дне, и с я сожалением осмотрелась по сторонам.
На глаза попалось нечто похожее на ледяной трон. Ну что ж царь он и в туалете - царь. Больше в купальне не было ничего, кроме покрывал, роз и каких-то флаконов.
Нервно сглотнув, я подошла к унитазу, вспоминая радостного ретривера из рекламы, который смачно лакал воду, видя метелочкой хвоста. “Я никому не скажу, что ты пила воду из туалета, Жанна!”, - всхлипнула я, скривившись персиковой косточкой. “Интересно, а он за собой смывает?”, - поинтересовалось сердце, пока я заглядывала внутрь. Воды там не было, и я в отчаянии чуть не захныкала, кутаясь в одеяло. Придуманный ретривер причмокивал мокрой и счастливой мордой, пока я готова была завыть от отчаяния!