Опасная красота
Шрифт:
– Ты что скажешь? – спросил Вовочка меня, как человека, побывавшего в гараже.
– Скажу, шерше ля фам! – ответил я.
– Почему «шерше ля фам»? – не понял Вовочка.
– Потому что се ля ви, – объяснил ему. К сожалению, это были единственные две фразы, которые я знал по-французски. Разве что еще отдельные слова: лямур, тужур, абажур… Объяснить прилюдно, почему «ля фам», я мог бы так: Сидоров сказал, что некий «он» не заявит, а некая «она», дескать, может. Значит, женщина определенно присутствует в «непрухе», как выразился Вовочка. А Лозовой, похоже, вляпался. Правда, непонятно пока во что. Судя
Сашка через некоторое время вышел из гаража. Следом за ним – шоферы Кирилюк и Матвеич. Матвеич, обойдя Кирилюка и шоферов, попытался взять «оруженосца» под руку, что-то тихонько втолковать, но тот отдернул руку и резко пошел к арке. Но на полпути остановился, обернулся и сказал резко:
– Не хочу с вами свару затевать, Матвеич. Вы не при делах. А Лозовому вашему я за сестру яйца отрежу! Можешь так ему и передать!..
Сашка вышел через арочные ворота, на которые Кирилюк прежде не успел повесить замок, зато повесил теперь. Будто не исключал, что Сашка может вернуться, чтобы и впрямь выполнить свою угрозу.
Кирилюк, Матвеич и шоферы встали в кружок и некоторое время курили, обсуждая происшествие, очевидно. После Матвеич вернулся в гараж – может, барям что угодно? А Кирилюк обратил внимание на нас.
– Вы вот что, – сказал он, подойдя ближе. – Свободны на сегодня. И не болтайте о том, что видели-слышали. Все понятно?
Кирилюк утопал. Мы примолкли, не веря в свалившееся на нас счастье.
– Давайте пойдем на пляж, – предложила Света. Август нынче стоял! Жарче иного июля.
– Так это нас отпустили, а не тебя, – я устремил красноречивый взгляд в сторону строящегося нового корпуса.
– Я слиняю, – заверила Света. – Сейчас комнату вымету только.
– Клевая идея! – оценил Вождь Краснокожих. – Винишка прикупим.
Меня идея отправиться со Светой на пляж воодушевила, конечно. Вот только бы без Вовочки как-нибудь…
– Я сестру позову еще, – сообщила Света деловито. – Она старше меня, но компанейская чувиха.
«Для Володи», – хотелось добавить мне, но вслух произнес:
– Прекрасно!
Договорились встретиться с девушками в полдень на пляже у Гребного канала, возле будки с мороженым. Мы с Вовочкой условились пораньше состыковаться у гастронома на Минина, чтобы закупить вина.
Взяли две бутылки сухого белого. Вовочка с видом знатока заверил: для пляжа самое то. Я, признаться, никогда прежде не пил вино на солнцепеке, поэтому не нашелся что возразить. Может, он и прав, подумал. Мне было известно только, что теплую водку следует пить из мыльницы. Поручику Ржевскому нравилось, герою анекдотов.
Пока мы с Вовочкой спускались по Чкаловской лестнице, он изложил мне свой дальнейший план:
– После пляжа можно будет ко мне двинуть. У меня хата сегодня свободная, предки на дачу свалили.
– Давай сначала на сестру посмотрим. Может, она страшнее атомной войны. Как тогда Светку делить будем?
Вовочка счел мое замечание разумным.
Будок с мороженым на пляже оказалось две, одна от другой далековато. Возле ближайшей к нам Светы не оказалось. Вовочка всмотрелся и углядел:
– Вон она, там, возле той будки стоит. Не одна. Сестру, стало быть, уболтала.
Зрение у Вовочки, видать, было острее, чем у меня, хотя и я на свое не жаловался. Приблизившись на некоторое расстояние к девушкам, Вовочка вдруг стал меняться в лице. Понизив голос, хотя его и так никто, кроме меня, не мог слышать, он произнес:
– У меня глюки или это?..
Я всмотрелся и офонарел! Рядом со Светой стояла Нефертити, как ее прозвали в институте. Нина Фертистова, новая секретарша проректора Лозового. Прежняя, Лили – Лидочка Малышева, – тоже была хороша. С бедняжкой произошел несчастный случай: попала под машину. Говорили, ничего, все обошлось, цела осталась, но работу поменяла. Может, ее доставал любвеобильный Лозовой и она убегала от него, когда попала под авто?.. Черный юмор. До Нефертити Лидочке все же было далеко. Эта сразу сделалась звездой института! Если бы Света привела на пляж самого Лозового, мы с Вовочкой, ей-богу, удивились бы меньше. Просто челюсти отвисли! Нефертити была сногсшибательно красива, и ею, конечно, любовалась вся мужская половина вуза. Обычно в его стенах выглядела она, как строгая леди. Тут же, на пляже, рядом со Светой, стояла теперь в коротком легком платье, однако явно не дешевом, с распущенными волосами. Нереальность этой пары потрясала: Света и… Нефертити! Как? Откуда? Ах, да, сестра…
– Знакомьтесь, это Нина… – Света прекрасно видела, что мы с Вовочкой готовы выпасть в осадок.
– Кто же не знает?.. – выдавил из себя Вождь Краснокожих.
– …моя двоюродная сестра. А это Вова, – она указала на Вовочку. – И Тима, – на меня.
– Здравствуйте, девочки, – улыбнулся я Нефертити, дивясь собственной наглости. – А у нас тут река есть, – точно экскурсовод, сделал широкий жест в сторону Волги.
– Да мы уже осмотрелись, – улыбнулась мне в ответ Нина. (Мне! В ответ! В институтских коридорах она меня не заметила бы вообще, никогда, ныне, присно и во веки веков!) – Опаздываете.
– Всего-то на пять минут, – оправдался Вовочка. – В магазине очередь была… Вот! – Он раскрыл матерчатую сумку, демонстрируя «улов».
– Годится! – оценила Света. – Пойдемте поближе к воде?
Девушки расстелили покрывало. Я стянул с себя футболку, кося глазом на Нефертити. Нина сняла через голову свое легкое платье, показав сначала зону бикини, затем грудь, лишь отчасти прикрытую купальником. Когда платье взметнулось над головой, ее глаза встретились с моими и сверкнули весельем. Я поскорее отвернулся, смутившись. Мне показалось, мы с Вовочкой выглядим рядом с ней, точно школьники подле учительницы.
– За стриптиз по рублю! – сказала «учительница».
– Я бы заплатил больше, – искренне признался ей. – Но тогда на водку не останется.
– А вы собрались еще водку пить?
– С горя, если вы нас покинете.
– А если не покинем?
– Тогда на радостях.
«Давай, давай, давай! – мысленно подстегивал сам себя. – Только не умолкни! Болтай любую чушь, но поддерживай разговор! Соответствуй!»
– Ну что, хлопнем по стаканчику? – Вовочка полез в свою чудесную сумку.