Опасная магия
Шрифт:
На полу растеклись капли зеленой крови Смоки, и из них вырастал странный зеленый мох. На моих глазах из него вытянулись шипастые отростки — они извивались по бетонному полу, как ищущие лужу червяки. Или ищущие мясо щупальца.
Я отступила на шаг назад, чтобы они не дотянулись до меня. «Ты понятия не имеешь, что это; даже не думай о том, чтобы их потрогать, — строго сказала я себе. — Ты не на уроке биологии, так что не стоит экспериментировать».
Но если из нескольких капель крови выросло такое, то что же будет, когда я пристрелю Смоки и
Я проскочила в разбитые двери и вошла в подвальный этаж центра Риффа. На мраморных, с розовыми прожилками ступенях, ведущих в фойе, тоже разрастался мох. Оставалось надеяться, что дракон не успеет уйти слишком далеко.
Справа находилась запертая решетчатая дверь небольшого кафетерия. Я как-то обедала там после художественной выставки. Изысканной пищей я бы это не назвала, но наверняка в кафетерии есть все, что мне необходимо.
Мне потребовалась пара минут, чтобы подобрать слово, означающее «ржавчина», и применить его к стальному замку на решетке, но я все же сумела источить замок настолько, чтобы сбить прикладом. Отодвинув решетку, я обнаружила, что кухня тоже заперта, но на сей раз мне удалось подобрать слово «коррозия» значительно быстрее. Сравнительно хлипкий замок на кухонной двери сдался после минуты речитатива.
Кухню освещал красный отблеск табличек с надписью «Выход». Ружье я оставила прислоненным у двери. Белая стальная аптечка висела на стене между грилем и одним из разделочных столов; в ней я обнаружила бинт и пакет для перевязки со льдом.
— Горчица, где ты, горчица?
Горчица оказалась на полке под столом; я вытащила пластиковую банку и поставила на стальную столешницу.
И тут до меня донеслись рев и перепуганные крики с верхнего этажа.
«Лучше поторопиться», — подумала я.
Вся рука болела, а кисть онемела и не двигалась. Может статься, что в ране яд. Или задет нерв.
Купер показывал мне, как делать лечебный компресс из горчицы и лука, когда мы купались в озере Бакайе и я порезала ногу осколком бутылки. Но горчица и лук от яда не помогут. Может, попробовать имбирь? Или чеснок? И тут в памяти всплыло: базилик. Раньше базилик использовали в компрессах для вывода яда. Я не могла вспомнить, кто именно — индусы? Жители средневековой Европы? Но это не имело значения.
Все необходимые травы я нашла в шкафчике; толченый чеснок показался мне достаточно свежим, а вот базилик выглядел вялым. Я высыпала его на разделочную доску, достала лук из холодильника, добавила несколько щепоток чеснока и немного горчицы. Под древние слова «здоровье», «лечение» я приготовила мазь, закатала остатки левого рукава и приложила ее к воспаленной ране.
По руке и груди растеклась острая боль. Я сумела удержать крик и продолжала читать заклинание, одновременно сосредоточившись на прохладных, целительных мыслях. Я представила, как боль и яд покидают мое тело и рана закрывается.
У меня получилось. Я убрала руку — на месте раны была всего лишь красная полоса. Если повезет, даже шрама не останется. Чтобы рана снова не открылась, я забинтовала плечо и приложила ледяной пакет, потом пошевелила рукой. Она немного побаливала, но, судя по всему, сустав цел.
На стене висел телефон, может, я сумею до кого-нибудь дозвониться? Я приложила к уху трубку, но вместо гудка услышала отдаленный гул.
— Алло?
— Мне нужно согреться. — Голос тетушки казался очень слабым. — Здесь так холодно. Пусти меня погреться. Я проскользну в ухо, и ты даже не поймешь, что я внутри тебя…
Черт!
Я с треском опустила трубку, подхватила ружье и направилась к лестнице.
И остановилась.
Мраморные ступени покрывали извивающиеся лианы и розовые, как мясо, шипастые листья. Лианы поползли ко мне — в поисках тепла, крови или того и другого.
Я развернулась и побежала по коридору к другой лестнице, ведущей на первый этаж. На одном дыхании пронеслась по ступеням и наверху осторожно заглянула за угол.
Весь пол между лестницей из подвала и входом в галерею заполонили джунгли колышущихся листьев. Покрытый лианами комок слабо шевелился в середине зала. Лианы раздвинулись, и я разглядела белую форменную рубашку. Раздался треск помех из рации.
Я отвела взгляд от умирающего сторожа и поняла, что возле его тела растет несколько круглых плодов. Они походили на прозрачные красноватые виноградины размером с футбольный мяч. И тут я разглядела, что внутри находятся крохотные, свернутые как угри эмбрионы. Толстые шипастые лианы соединяли их с телом сторожа.
Ох, черт! Как быстро вырастут щенята Смоки? Я подняла ружье, прицелилась… и опустила его. У меня не хватит патронов, если каждая капля его крови будет превращаться в голодный растительный инкубатор.
С другой стороны, мне уже не надо волноваться, как дать знать о случившемся. Для всякого, кто обладает хоть малейшими магическими способностями, весь пригород будет выглядеть как полное злобных сил пожарище.
Наверняка старейшины уже знают, что произошло, и примут меры. Старейшины — это семь самых сильных волшебников и волшебниц, выступающих в роли местного управления для Талантов города Колумбуса и нескольких окрестных районов. Они решают споры, устанавливают правила и следят за исполнением законов, предписанных Виртусами (это древние духи воздуха, которых высшие силы приставили наблюдать за Талантами).
В остальном я не очень вдавалась в детали, например, я понятия не имела, кто входит в Круг старейшин, сколько людей на них работает, какой властью они обладают и как быстро сумеют испортить тебе жизнь, если их разозлить. Круг не любит широко освещать свою деятельность, но в своем невежестве была виновна я сама. Меня никогда не интересовала местная политика, а понимание законов сводилось к детсадовскому лозунгу «Белая магия — хорошо, а некромансия — плохо». Но, по крайней мере, я знала, что возглавляет Круг Бенедикт Джордан.