Опасная невинность
Шрифт:
Я отогнал эту мысль в сторону. Эти Киллин реально достали меня, и мне нужно было держать себя в руках.
— Как насчет того, чтобы посетить мостик контейнеровоза и поговорить с капитаном. Я уверен, что ты сможешь позвонить в корабельный гудок.
Голубые глаза Финна расширились. — Да!
— Хорошо, тогда пойдем.
Я забрал чемодан Финна у Броуди, прежде чем мы с Финном отправились в путь.
Во время нашей поездки в порт Финн оживленно болтал о своих приключениях в Дублине, в основном об играх, в которые он играл со своим старым соседом, или о фильмах, которые он смотрел. У матери
Когда мы забирали Эйслинн после обеда, она была бледна, ее лицо было озабоченным, но она заставила себя улыбнуться Финну. Как только она села к нему на заднее сиденье, он рассказал ей о наших приключениях. Она послала мне благодарную улыбку через зеркало заднего вида.
Когда поздно вечером она легла ко мне в постель, она прижалась ко мне с измученным вздохом. — Я действительно думала, что Имоджен сегодня умрет, но она выкарабкалась. Врачи уверены, что теперь все под контролем.
— Теперь, когда Финн здесь, ты не можешь проводить весь день в больнице, — твердо сказал я.
— Знаю. — Она поцеловала мою голую грудь, удивив меня. Я погладил ее по голове. — Я могу освободить несколько часов по утрам и проводить время с Финном, а если не смогу, я уверен, что Мейв не будет возражать, если она будет в состоянии это делать. Тогда ты сможешь взять на себя обязанности в обеденное время. Вскоре мы сможем подыскать для Финна постоянный детский сад.
Эйслинн подняла глаза. — Постоянный?
— Теперь, когда мы решили, что ты останешься в Нью-Йорке со мной, я думаю, нам стоит подумать о том, чтобы Финн жил с нами неограниченное время. Мы можем стать семьей.
Я даже подумывал об усыновлении, но нам с Эйслинн еще предстояло решить несколько вопросов, прежде чем мы сделаем этот шаг.
Глаза Эйслинн расширились. — А как же Имоджен?
— Ты действительно думаешь, что она будет против? Ты уже позаботилась о Финне, когда она еще была рядом.
Она медленно кивнула, ее глаза были торжественными. — Нет. Она, наверное, отдала бы его на усыновление при рождении, если бы не мама и я. Ей было легче, что мы о нем позаботились. Для нее это было слишком тяжело. Она сглотнула, ее глаза искали мое лицо. — Ты уверена?
— Абсолютно. Мне нравится этот ребенок, и у него будет лучшее будущее с нами, чем в Дублине с твоей матерью, которой постоянно приходится работать, чтобы свести концы с концами.
— Маме это не понравится.
Я посмотрел на нее с сомнением. — Она знает, что ты — лучшая сиделка для Финна, и она знает, что мои деньги и власть могут купить Финну будущее, которое он может не получить в Дублине по разным причинам.
— Возможно. Она без колебаний отправила его сюда. — Эйслинн подняла подбородок в своей упрямой манере. — Но я не хочу, чтобы он был частью твоего бизнеса. Финн умный. Я хочу, чтобы он пошел в колледж и сделал что-то с настоящей целью в жизни.
Мои брови поднялись от множества оскорблений, которые Эйслинн сумела вложить в свои слова. — Значит, я тупая скотина без цели в жизни?
Эйслинн подавила смех, ее щеки покраснели. — Ты не глупый, нет. Но ты грубиян, и я хочу для Финна другой цели, кроме зарабатывания денег.
— Думаю, парень сам решит, какую цель он хочет в жизни. Но я точно не буду заставлять его стать частью Пятилистного клевера. — Этот бизнес не для всех. Нужно быть преданным делу. Я предпочитаю иметь преданных мужчин, а не тех, кого нужно принуждать работать на меня.
Я притянул Эйслинн к себе для поцелуя. Я мог сказать, что на этот раз Эйслинн была готова дать шанс этому браку и нам. Я был рад, что мне удалось сдержать свою ярость, когда я узнал о ее сотрудничестве с Десмондом. Моя сдержанная реакция, вероятно, сыграла решающую роль. Возможно, она впервые увидела, что я не просто бесчувственный головорез. По словам моего отца, мои родители работали над своим браком каждый день своей жизни. Хороший брак не дается легко. Он требует работы, внимания и, иногда, сдержанности. Я был готов работать над этим. Эйслинн прислонила голову к моему плечу, и у меня возникло ощущение, что Эйслинн тоже. Она поглаживала мою грудь, ее пальцы играли с крестиком, висящим на золотой цепочке на моей шее.
— Это принадлежало моей бабушке, — тихо сказал я.
Эйслинн замолчала. Ее глаза встретились с моими. — Вы были близки?
— Очень. Она заставляла меня чувствовать себя любимым внуком, когда я был с ней. Но ей удавалось заставить каждого из моих братьев чувствовать себя так же, когда они были у нее. В ней было столько любви, что все мы чувствовали себя особенными, даже когда она всех нас принимала у себя. Я восхищаюсь ее терпением и преданностью. Когда к ней приходили все пятеро мальчиков, это было дико и хаотично, но она никогда не теряла терпения.
— Она звучит замечательно, — тихо сказала Эйслинн. — Хотела бы я с ней познакомиться.
— Ты бы ей понравилась. Твое терпение с Финном напоминает мне о ней.
— Значит, она дала тебе крест перед смертью? — Как обычно, Эйслинн было неприятно слышать, как я хвалю ее, особенно за то, как хорошо она ладит с Финном.
— Она дала мне крест на смертном одре. Она была очень набожной. Каждому из моих братьев досталась еще одна часть ее религиозных сокровищ. Она умерла два года назад.
— Наверное, это ужасно — потерять кого-то из своей семьи. У меня всегда были только Имоджен и мама, а позже Финн, как семья, так что мне еще не приходилось видеть, как умирает любимый человек. — Она тяжело сглотнула.
Я погладил ее по голове. Она беспокоилась об Имоджен, и я мог предложить ей небольшое утешение. Ситуация выглядела не очень хорошо. — Ты мечтала о большой семье?
— Да, особенно на Рождество или дни рождения. У некоторых моих школьных друзей были огромные семьи, и их рассказы о больших свадьбах и беспорядочных воссоединениях семей всегда вызывали у меня зависть. — Она рассмеялась, но я мог сказать, что эта тема беспокоила ее в прошлом.