Опасная охота
Шрифт:
— Все это происки моих недоброжелателей! — перебивает меня Ойффе.
— А у вас что, много недоброжелателей? — интересуется Жулин.
— Сколько бы ни было, но того гражданина среди них нет. Какой мне смысл убивать его?
— Из ревности или желания отомстить. Час назад, пока вы отдыхали в камере, наш работник съездил по месту жительства Коцика. Он показал фотографию вашей супруги, которая находилась в вашем рабочем кабинете, его соседям. Два человека: гражданки Харитонова и Старенко опознали по ней ту особу, которая регулярно, в течение последних нескольких месяцев, навещала Юрия Коцика. Вот их письменные свидетельства.
Ойффе даже не смотрит на положенные перед ним бумаги.
— То, что у меня был повод — это еще не доказывает, что я собирался его убить. Слышите, вы, противные и мерзкие людишки! НЕ ДОКАЗЫВАЕТ! Кто вообще вам позволил совать свой нос в мои личные дела!
Мы спокойно, кроме Сороки,
— Итак, вы отрицаете, что двадцать второго февраля встретились в кафе «Лотос» с гражданином Лысковом и пытались его нанять для совершения убийства.
— Отрицаю. В субботу я весь день был дома.
— А это может кто-то подтвердить?
Ойффе в ответ лишь издает какое-то сопение, которое расценивается Жулиным как отрицание. Он достает из ящика стола полиэтиленовый пакет, в котором лежит пивная бутылка и кладет его стол.
— Вы проявили осторожность, чтобы не оставить отпечатки своих пальцев на винтовке, но, все-таки, кое-что выпустили из виду, а именно то, что Лысков может забрать пустую бутылку из под пива, которым вы его угощали и передать ее нам. Уже установлено, что эта бутылка из той самой партии, которая была продана в кафе «Лотос» за выходные дни. На ней есть отпечатки и ваших пальцев. Вот заключение экспертов, можете ознакомиться. Что скажете Ойффе?
Для Ойффе эта новость, конечно, как серпом по одному месту, но он еще держится.
— Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы без присутствия адвоката.
— Да ради бога! Можете не отвечать. Ведь мы уже закончили. Осталось только подвести итоги. Свидетельство Лыскова против вас подкрепляется, во-первых, наличием у вас мотива. Во-вторых, отпечатками ваших пальцев на бутылке, купленной вами в кафе, в то время как вы врали нам, что никогда там не были. Ваш ответ зафиксирован. У вас отсутствует алиби на субботу и на утро понедельника. Да-да, Александр Александрович, мы успели поговорить с вашими коллегами и они показали, что в понедельник утром, вы появились на работе только в десять часов, хотя всегда приходите в пол девятого. Сказать вам, где вы были? На перекрестке улиц Пожарской и Нагорной. Вы хотели лично убедиться в том, что ваш заказ выполнен, а может, кто знает, даже получить удовольствие от происходящего. А тот факт, что вы велели своим людям начать работы на перекрестке еще до того как вам на счет поступили деньги от заказчика, чего никогда ранее не было в практике вашего предприятия? Вам нужно было, чтобы из-за работы компрессора никто не услышал выстрелы. А теперь скажите… Нет, не нам, Александр Александрович — нам ведь вы решили нечего не говорить. Скажите самому себе, если бы вы оказались на месте судьи, достаточно ли было вам всего перечисленного, чтобы определить виновен человек или нет?
Ойффе молчит.
— Доказав одно, мы автоматически доказываем другое — незаконное хранение оружия. Кстати, об оружие. Экспертиза установила, что патроны, которые вы вручили Лыскову, произведены в прошлом году. Думаю, что найдется не так уж много мест, где вы могли их достать. Мы обязательно установим это.
— Что мне делать? — вдруг замогильным голосом, сраженный доводами Жулина, вопрошает Ойффе.
Руки у него дрожат, в глазах выступили слезы.
— Советую последовать старой, затасканной, но все-таки истине — чистосердечное признание смягчает вину.
— Это все из-за нее! Это она во всем виновата!
Ну конечно она, кто же еще?! С тех пор как первого мужика из-за бабы лишили постоянного абонемента в рай, что ни произойдет плохого, все валят на женщин.
— Еще когда она только стала изменять мне с этим мерзким типом, я сразу понял, что что-то произошло. Изменилось ее отношение ко мне… Иногда я ловил ее взгляды. Она смотрела на меня и в то же время мимо. Она просто не замечала, что я есть. Но тогда у меня были только сомнения, и я решил проследить за ней. Так я все и узнал. До сих пор не знаю, каким образом мне удалось тогда сдержаться. Наверно я сразу понял, что любой скандал только ускорит разрыв, а ее терять я не хотел. Тогда решил сделать вид, что ни о чем не догадываюсь, стал стараться уделять ей больше внимания, надеясь, что это просто капризы, и они скоро пройдут и тогда все вернется на свои места. Однако, этот каприз затянулся гораздо дольше, чем я предполагал. Как-то раз Надежда вернулась домой злая как собака. На все мои обращения к ней только огрызалась, не желая никак объяснять свое настроение. Потом я догадался, что ее любовник дал ей от ворот поворот. Казалось бы, я должен радоваться, но наша старая жизнь так и не вернулась. Надю как будто подменили. Говорила, что больше не хочет со мной жить. Свою злость от ее разрыва отношений с любовником она стала вымещать на мне. Последние дни с ней вообще стали невыносимыми. В конце концов, она подала на развод и ушла от меня, сказав, что в ожидании, пока мы не разменяем квартиру, она будет жить у подруги… Вот тогда я и решил убить эту скотину! В запальчивости, я позвонил ему домой и, не называя себя, сказал, что он ответит за все свои поступки, что расплата близка. Но я не знал, как это лучше сделать. И тут я вспомнил, что один из наших бывших клиентов, которому мы когда-то строили дачу — Лев Гусаков, рассказывал, что ему пришлось быть свидетелем того, как одни милиционер застрелил двух бандитов. Причем его поразило не то, что он сделал, а как. Он говорил, что для того, чтобы так легко застрелить другого человека, пусть даже преступника, надо изначально иметь к этому склонность. Он готов был поспорить, что тому человеку уже приходилось убивать других людей, причем не раз и не два. Этот случай мне очень хорошо запомнился еще потому, что Гусаков сказал, что ни капли не испугался, а наоборот, получил большое удовольствие от подобного зрелища.
Александр Ойффе делает паузу и прокашливаться. Я чувствую на себе насмешливые взгляды Шитрина и Жулина. Сволочь он, этот Гусаков, между нами говоря! Как только можно так ошибаться в человеке?! Принять меня, добрейшей души человека, за прирожденного убийцу! Честное слово, если бы Гуся тогда не замочили, то я бы тотчас отправился к нему и открутил башку.
— Ваше имя я узнал позже, — говорит Ойффе, теперь обращаясь исключительно ко мне. — В газете писали об одном случае, связанном с превышением своих служебных полномочий работниками милиции и о том, что одни из сотрудников, тот самый, что предотвратил ограбление и убил двух налетчиков, уволился в результате скандала. Когда решил убить Коцика, я вспомнил о том, что говорил мне Гусаков про ваши наклонности. Мне удалось узнать, где вы живете. На всякий случай я звонил на ваше старое место работы. Один, судя по голосу, молодой мужчина ответил, что вы у них не работаете и что таких как вы из органов выметают поганой метлой.
Зная, что я скор на руку, Ойффе боязливо коситься в мою сторону и добавляет, втянув голову в плечи:
— Честное слово, мне именно так и ответили.
Я смотрю на Сороку, который, чтобы не встречаться со мой взглядом, опускает глаза и начинает изучать линию своей руки, причем с таким интересом, как будто там написано, что через год он станет министром внутренних дел.
— Я немного понаблюдал за вами, — продолжает Ойффе. — Я подумал, что вы есть тот человек, который мне нужен. Чтобы проверить вашу реакцию, то, как вы отнесетесь к тому, что я собирался вам поручить, я не стал сразу говорить вам про убийство, а попросил только ранить Коцика. Видя с какой легкостью вы согласились, я изменил вам задачу. Однако, я принял меры, чтобы меня никто не нашел, если бы вы вдруг передумали и донесли на меня.
— Откуда у вас винтовка?
— Совершенно случайно. Помещение, которое наше предприятие занимает и по сей день, мы сняли как раз перед тем как произошла кража в тире. Он находился в этом же здании, в подвале. Комнаты нашего будущего офиса выглядели очень неважно, и мы решили сделать небольшой косметический ремонт. Мы тогда еще только начинали свой бизнес, средств было мало, поэтому все делали сами. Вечером, накануне кражи, привезли некоторые материалы для ремонта. Их не стали подымать на третий этаж, и все сложили под лестницей недалеко от входа в тир, так как было уже поздно, а в ночное время в помещении дежурил сторож. Следующий день была суббота. Я пришел самый первый. Сторожа не было. Потом я узнал, что он иногда отлучался со своего рабочего места, чтобы сходить домой — он жил совсем рядом. Кстати во время его ночного отсутствия тир и обокрали. У воров были копии ключей от входа в здание и от тира.
— Нам это известно. Ближе к делу.
— Так вот, у всех арендующих комнаты были ключи от общего входа. У меня тоже. Когда я вошел, то решил взять с собой пару банок краски, чтобы потом не спускаться лишний раз. Я нагнулся и увидел ружье. Тогда мне как-то в голову не пришла вся серьезность моей находки. Я думал, что она всего лишь учебная, ну там, знаете, которая уже не стреляет. Может, подумал я, выносили зачем-то, а внести обратно забыли. Потом, уже задним числом, я понял, что ее просто потеряли воры. Может уронили, а было темно и искать не было времени. Я взял ее с собой, ружье все-таки, чтобы потом вернуть, когда тир откроется, но в понедельник я весь день отсутствовал и вернулся на работу только под вечер. Тогда и узнал про кражу. Я испугался, что меня тоже заподозрят. Подумать только, ведь это ружье пролежало у меня в незапертом шкафу без малого три дня! К счастью никто его не видел и поэтому я решил, никому ничего не говоря, избавиться от своей опасной находки. Я вынес ее из здания, но все-таки не выбросил, сам не знаю почему, а спрятал на даче. Вот собственно и все. Скажите, что мне теперь будет?