Опасная охота

Еремеев Валерий Викторович

Пауза, свидетельствующая о том, что Беднов решил внять моему совету. А куда он денется? Он терзается вопросом, откуда у меня мобильник Влада.

— Откуда у вас эта мобила с этим номером? — спрашивает он спустя полминуты, подтверждая все мои догадки.

— Узнаешь в свое время. Я теперь просто слушай и молчи. Сегодня вечером я с одним моим коллегой и большим другом Виталиком сидел в кабаке. Оттянулись мы там неплохо, особенно он, словом вечер удался. После, я на своей тачке отвез его домой, а потом направился было к себе, но вот незадача-то… Отъехав с пару кварталов, я вдруг вспомнил, что забыл забрать у Виталика одни документы, крайне мне необходимые. Он их у себя дома хранит и должен был сегодня передать мне. Правильнее будет сказать: хранил. Что? Почему я о нем в прошедшем времени? А я тебе расскажу почему. Ты только имей терпение. Ну так вот, матюкнулся я, а потом и думаю, что же делать? Документики эти,

они мне завтра с самого утра нужны. И вот я думаю, Виталик, он же у нас мужик холостой, так что ничего страшного не будет, если я его еще раз потревожу. Ну, разворачиваюсь, значит, снова подъезжаю к его дому и вижу, что рядом с калиткой машина чья-то стоит, а из дома Виталика люди незнакомые выходят. Что за дела, не понимаю. Ну, я человек не глупый, прикинул, мало ли, что, может быть, и не стал прямо возле дома тормозить, а проехал немного дальше. Но номер машины запомнил. Я его хорошо фарами осветил. Остановился я чуть дальше. Подождал, пока они уедут, и в дом. Дверь-то у него незапертой осталась. Вошел я внутрь, а та-а-ам! Короче, нет больше моего друга. Да, кстати, фамилия Виталика, знаешь какая? Харин. Не слышал часом? Нет? Ну, если не слышал, тогда ладно. Я тебе не буду рассказывать, что я там увидел, а то ты и вовсе неделю спать не будешь. Можешь сам догадаться, если хочешь. А возле порога я телефончик мобильный нашел, вот этот самый, с которого я сейчас и говорю с тобой. У Виталика такого не было, это я точно знаю. Значить его потеряли, те, кто к нему приходил. Вот, думаю, удача-то. Я ведь человек небогатый, а тут можно и вознаграждения получить. Как в газетных объявлениях пишут: «Утерян мобильный телефон. Прошу вернуть за вознаграждение». Знаешь, да? Забрал я, значит, телефон с собой и уехал быстро-быстро, потому, что в доме у Виталика пожар почему-то начался. Что мне там было делать? Я же не пожарник и с огнем бороться не приучен. Приехал я домой, а там мне вдруг в голову и ударило, а зачем ждать пока хозяин телефончика объявление о пропаже даст? Его пока дождешься, а деньги и сейчас не помешают. Тогда я решил сам его поискать. Да, вот еще что. Когда документики-то свои искал, я прихватил со стола у Виталика книжку его записную. Она ведь ему теперь ни к чему. Сам посуди: не забери я ее — от нее одни угольки бы теперь остались, а так память мне о дружке будет. Дома я ту книжечку полистал-полистал и оказывается, что последний номер, по которому звонили с мобильника, тоже в этой книжечке записан. А рядом с номером две буквочки большие «Д» и «Б». И тут я вспомнил, что есть у него кореш один, Бедновым кличут, Димой. Личность мне тоже известная. Его частенько в «Андромеде» можно видеть. Я ведь говорил тебе, что мы с Виталиком коллеги и про дела его мне кое-что известно. Спрашиваю я тогда себя, а не он ли этот самый «ДБ»? Дай, думаю, спрошу у него. А как спросить? Да позвонить по этому номеру и все дела. Ну как, интересная сказка?

— Интересная, — отвечает слушатель с трудом скрывая злость. — Что вы за нее хотите?

— За сказку?

— Может хватит ломать комедию? За мобилу.

— Что же еще может хотеть человек в наше время? Конечно же денег, баксов, зеленых, хрустящих…

— Сколько?

— Я человек непритязательный, потребности у меня маленькие.

— Короче, — теряет терпение собеседник, — говорите сколько и, еще раз прошу, не стройте из себя идиота.

— Хорошо, давай без идиотов. Думаю, что на двадцати штукарях мы вполне сойдемся. Ты мне деньги, а взамен получаешь телефон и гарантию полной тайны вклада.

— Значит так, — отвечает Беднов медленно растягивая слова, чтобы иметь больше времени на раздумье, — давайте завтра, скажем… где-нибудь…

— Нет, — перебиваю я этого мечтателя, — не завтра и не где-нибудь, а сейчас и немедленно. Будешь ждать меня на улице рядом с шоссе, напротив входа в «Андромеду». Деньги только не забудь прихватить.

— Думаете у меня с собой есть такая сумма?

— Ха-ха, очень смешно. Уж не хочешь ли ты сказать, что в «Андромеду» ходят люди только с пятаками в дырявых карманах? Нет, так займи. Это твои проблемы. Только не вздумай перепутать и вместо хрустиков притащить фишки. В моем банке такая валюта не ходит. Через пятнадцать минут ты должен выйти из казино. В противном случае трубка попадет к ментам, со всеми надлежащими объяснениями. На месте ты должен быть один. И чтобы без фокусов. Учти, что рассказанную тебе сказочку я изложил в письменном виде. И не только изложил, но даже запечатал в конверт и послал к себе на работу, на свое имя. Так что если завтра я конверт не вскрою, за меня это сделает кто-нибудь другой.

— Договорились, я буду на месте через пятнадцать минут.

Беднов оказывается малым пунктуальным и ровно через пятнадцать минут выходит на улицу. Несмотря на время года, он выходит без пальто и головного

убора, может быть думая, что долго быть на улице ему не придется. Он один, как и было сказано. Впрочем, я не уверен, что кто-нибудь из его дружков не находится неподалеку и готов вмешаться, как только Димон подаст соответствующий сигнал. Я завожу машину, включаю ближний свет фар и медленно еду к стоящему на обочине шоссе человеку.

Увидев приближающийся экипаж, Беднов настораживается и на всякий случай отступает немного назад и в сторону так, чтобы между дорогой и ним оказался чугунный разделительный столбик. Однако когда мы подкатываем ближе, он узнает телегу своего друга Гливанского и настороженность уступает место ярко выраженному недовольству. Я вижу, как его руки сжимаются в кулаки, плечи разворачиваются как у Геракла и он устремляется мне на встречу. Останавливаюсь и приоткрываю двери.

— Явился, — как следует не разглядев, кто сидит в кабине и, принимая меня за Влада, говорит он. — Молодец. А с меня тут бабки требуют. Двадцать штук! Немного, ни мало. Из-за тебя, мудак. Ничего по-человечески сделать не можешь! Ты где мобилу просрал? Да я знаешь, что с тобой сделаю? Я тебя…

Не успевая изложить мне полную версию того, что бы он со мной сделал, если бы я оказался Гливанским и в самом деле посеял телефон, он осекается на полуслове, потому что я, как раз в этот момент, высунув руку из машины, отвешиваю ему снизу вверх все той же монтировкой, которая аккуратно попадает ему между ног. Беднов говорит «ой» и его ноги принимают форму штопора. Тут же из машины выскакивает Сорока, перебравшийся к тому времени уже на заднее сидение и, не встречая никакого сопротивления со стороны противника, заталкивает его в кабину. Я отпускаю сцепление и выжимаю акселератор. Как ни быстро я набираю скорость, а все же замечаю, что почти одновременно с нами с небольшой автостоянки возле ресторана выруливает машина, джип, если не ошибаюсь, и поворачивает в нашу сторону. Может совпадение?

Проехав дальше, я сворачиваю в первый поворот налево. Тоже самое делает и другая машина. Теперь кручу руль в другую сторону. Бьющее из зеркала заднего вида по глазам сильное отражение включенных на полную мощность фар, доказывает, что водитель джипа в точности повторяет все мои маневры. Похоже, я был прав, предполагая, что его страхуют. Впрочем, по-другому и быть не могло. Беднов не такой идиот, чтобы просто так отдать двадцать штук первому встречному пройдохе. Добавляю газу, довожу скорость до максимально возможной в этих условиях и ухожу далеко вперед, однако не надолго. Джип стремительно сокращает намечавшийся было разрыв между двумя лайбами. Мы начинаем гонки по тихим пригородным улочкам.

Из-за сильного света фар мне трудно следить за действиями преследователей. Чтобы они меньше слепили меня, я разворачиваю зеркало вниз, сказав Игорю, который держит пленника, уперев ему в бок ствол пистолета, посматривать за погоней и дать мне знать, если они приблизятся к нам вплотную. Вихрем проношусь по длинной прямой улице, потом сбавляю скорость и снова ныряю в переулок, надеясь таким образом запутать преследователей. Вот только мой противник, к сожалению, не первый день за рулем. Ему бы не бандитом, а автогонщиком вкалывать. Больше было бы толку. Сделав несколько крутых поворотов и преодолев запутанный лабиринт узких кривых улочек, но ни на миллиметр не оторвавшись от противника, я, как сказал бы наш министр обороны, снова вырываюсь на оперативный простор. Джип продолжает висеть у нас на хвосте как приклеенный.

— Им нужен я. Если вы выпустите меня, обещаю, что вас не будут преследовать, — подает голос Беднов.

Я не отвечаю ему ничего, так как мне сейчас не до разговоров. Сорока тоже держит рот закрытым.

— Вы не сможете от них оторваться. Неужели вы этого не видите? Может все-таки договоримся? — опять предлагает помощник депутата.

— Сделай мне одолжение, — говорю я, обращаясь Игорю, — если он еще раз откроет рот, врежь ему по чайнику. Ладно?

— С удовольствием, — выражает готовность Сорока.

Обескураженный таким оборотом дел, Беднов оставляет свои не нашедшие отклика предложения договорится. Я время от времени интересуюсь у Сороки, как далеко от нас погоня и каждый раз получаю от него неутешительную информацию о том, что расстояние между двумя машинами продолжает неуклонно сокращаться.

— Ого, кажется, по нам стреляют, — добавляет Сорока, — я вижу вспышки.

Тут же, как бы в подтверждение его слов, раздается глухой звук, и в заднем и переднем стеклах появляются по две параллельные дырки, через которые в салон начинает свистать ветер. Несмотря на общую накаленность обстановки в машине становиться холоднее. Да, эти ребятишки к прогулке отнеслись серьезно. Могу спорить, что лупят по нам они, скорее всего, из автоматического оружия. Это просто везение, что пули никого из нас не задели. Этот вестрен начинает мало-помалу действовать мне на нервы.