Опасно — Истина! Смелость принять непознаваемое
Шрифт:
Раны не исцеляются за счет того, что их прикрывают. Лекарством является истинная религия. Слова «медитация» и «медицина» исходят из единого корня. Медицина предназначена для тела, а медитация для души. Она целебна, она исцеляет.
Ты спрашиваешь, может ли политик быть истинно религиозным? Если он останется политиком, это невозможно. Да, если он оставит политику и перестанет быть политиком, тогда он может стать по-настоящему религиозным человеком. Поэтому я не провожу разграничений, не отговариваю политика становиться религиозным, медитативным. Все, что я говорю: пока он политик, он не сможет этого сделать, потому
Ты или прикрываешь свою рану, или исцеляешь ее. Невозможно делать и то, и другое. А чтобы ее исцелить, ее нужно открыть, а не прикрывать. Вскрыть ее, познать ее, углубиться в нее, выстрадать ее. Для меня в этом и состоит значение аскетизма — не стоять на солнце, что просто глупо. И особенно ты не должен заниматься этим в Орегоне. Выйди на солнце, выйди на орегонский воздух и орегонское солнце — и ты немедленно превратишься в Главного Идиота Орегона. Берегись этого! Морить себя голодом, находиться в холоде, в реке, днями напролет — не способ исцелить себя; тебя просто обманывают. Те, кто ничего не знают, продолжают давать советы: «Сделай это — и будешь исцелен», но чтобы исцелиться, не нужно что-либо делать.
Все, что нужно, — это исследовать собственное существо — беспристрастно, без всякого осуждения, потому что ты обнаружишь множество вещей, которые, как тебя научили, являются плохими. Не избегай их, позволь им быть. Тебе необходимо просто не осуждать их. Необходимо провести исследование. Просто отмечай: обнаружилось то-то и то-то; отметь это и иди дальше. Не осуждай, не давай этому названия. Не выноси суждений за и против, ибо это помешает твоему исследованию. Твой внутренний мир тут же закроется, ты напряжешься — что-то является плохим. Ты погружаешься вовнутрь, видишь что-то и пугаешься, что это нечто плохое — жадность, похоть, гнев, ревность. Мой Бог! Все это во мне? Лучше не погружаться вовнутрь.
Вот почему миллионы людей не заглядывают внутрь себя. Они просто сидят на ступенях своего дома. Всю свою жизнь они проводят на крыльце. Это крылечная жизнь! Они никогда даже не открывают дверь. А этот дом имеет множество комнат; это дворец. Если ты войдешь в него, ты столкнешься с множеством вещей, которые тебя научили считать неправильными. Но ты не знаешь, ты просто скажи: «Я невежествен. Я не знаю, кто ты. Я просто пришел провести обследование». А исследователь не должен заботиться о том, что плохо, а что хорошо, он просто должен наблюдать, смотреть, исследовать.
И ты будешь удивлен странным явлением: то, что ты до сих пор называл любовью, окажется скрытой ненавистью; просто отметь это. То, что до сих пор ты считал скромностью, окажется скрытым эго; отметь это.
Если кто-нибудь спросит меня, являюсь ли я скромным человеком, я не смогу ответить «да», потому что я знаю: скромность — это всего лишь перевернутое с ног на голову эго. Я не эгоист — тогда как я могу быть скромным? Ты понимаешь? Невозможно быть скромным, не обладая эго. И как только ты увидишь, что и то, и другое идет в связке, как я уже говорил, случается удивительная вещь.
В момент, когда ты видишь, что твоя любовь и ненависть, твоя скромность и эго соединены, они испаряются.
Тебе ничего не нужно делать. Ты познал их секрет. И именно этот секрет помогал им оставаться внутри тебя. Ты узнал секрет, и теперь они больше не могут скрываться в тебе. Вновь
Никогда не сравнивай, потому что ты — это ты, а кто-то другой — это кто-то другой. Почему я должен сравнивать себя с Иегуди Менухиным или Пабло Пикассо? Не вижу никакого смысла. Они занимаются своим делом, я занимаюсь своим. Возможно, они наслаждаются тем, что они делают, — я говорю «возможно», так как не могу быть уверенным относительно них. Но я уверен относительно себя — я наслаждаюсь всем, что я делаю и чего не делаю.
Я сказал, что не могу быть уверенным относительно них, потому что Пабло Пикассо не был счастливым; в действительности он был очень несчастным. Его рисунки с разных сторон демонстрируют его страдание, которое он выплеснул на бумагу.
И почему Пикассо стал величайшим художником этого столетия? Причина в том, что этот век больше других познал внутреннее страдание.
Пять столетий назад никто не посчитал бы его великим художником. Над ним бы посмеялись и поместили в сумасшедший дом. А пять столетий назад в сумасшедшем доме было несладко. Там применялись всевозможные меры, особенно избиение, потому что считалось, что безумие можно выбить из человека, что оно является неким подобием одержимости злыми силами. Ежедневная порка — и считалось, что безумие должно отступить.
Еще три столетия назад в сумасшедших домах, чтобы ослабить больного, применяли кровопускание. Считалось, что его энергией завладел злой дух и, если выпустить его энергию наружу, злой дух покинет тело, так как ему нечем будет питаться — он питался кровью. Прекрасная логика — и проводилось именно это.
Тогда никто бы не подумал, что это картины. Только этот век смог признать Пабло Пикассо великим художником, ведь этот век страдает; он больше осознает свое страдание, свои внутренние муки — и человек выразил это в красках. То, что ты не можешь выразить даже в словах, он выразил в красках. Ты не понимаешь, что это, но каким-то образом ощущаешь глубокое созвучие. Оно влечет тебя к себе, внутри что-то щелкает. Это не интеллектуально; ты не можешь вычислить, что это, но ты стоишь и смотришь завороженно, как если бы стоял перед зеркалом и видел в нем себя изнутри, свои внутренности. Картины Пикассо в этом столетии стали величайшими, потому что они воздействуют почти как рентгеновские лучи: они выносят наружу твое страдание. Вот почему я говорю «возможно». И о любом другом я могу сказать лишь «возможно».
Только относительно себя я уверен. Я знаю, что, если продолжать исследовать свой внутренний мир, без осуждения, без оценивания, просто наблюдая факты, тогда они начинают исчезать. И приходит день, когда ты остаешься в одиночестве, вся толпа уходит, и в этот момент впервые ты чувствуешь, что твоя душа исцелена.
А из душевного исцеления открывается дверь в духовное исцеление. Тебе не нужно ее открывать, она открывается сама по себе. Ты просто достигаешь психического центра — и она открывается. Она ждала тебя, возможно, на протяжении многих жизней. Когда ты приходишь, дверь сразу же открывается, и ты видишь не только себя, ты видишь все существование — все звезды, весь Космос.