Опасно влюбиться
Шрифт:
– Никакого особенного повода нет, – с теплотой в голосе произнесла Марина Журавлева. – А празднуем мы… это самое вино. Мне его прислали в подарок. А к такому вину и еда должна быть соответствующей. Поэтому я и послала тебя в магазин.
Мать растерялась:
– Ты хочешь сказать, что просто решила устроить нам двоим праздник?
– Ну да. – Марина негромко рассмеялась. – Вроде того. А что – повод неподходящий?
– Нет, нет, что ты… повод самый что ни на есть подходящий, – призналась мать с довольной улыбкой. – А откуда вино?
– Я ж тебе говорю – прислали в подарок. Прислал один француз. С которым наша фирма сотрудничает. – Марина Журавлева пожала плечами. – У них на Западе это принято. Присылать подарки на разные торжественные даты тем, с кем сотрудничаешь, особенно на Рождество. Хотя я рассчитывала всего лишь на открытку. Французы – они же прижимистые. – Она радостно блеснула глазами: – Но, видно, не все!
– Ты получила вино? От нашего французского партнера?
– Да. – Марина улыбнулась. – Я его даже попробовала.
Игорь Абросимов мрачно откинулся на спинку стула,
– Видишь ли, Марина… Ты ведь получила это вино как представитель нашей фирмы. В благодарность за то, что наша фирма успешно сотрудничает с этим французом. Поэтому он и прислал вино. – Он потряс перед ее носом знакомым листком из блокнота: – Он, кстати, об этом прямо и пишет – пишет, что, присылая это вино, надеется на продолжение сотрудничества с нами в будущем году. – Директор развел руками: – А ты присвоила это вино себе. Нехорошо!
– То есть… что это значит – «присвоила»? – возмущенно произнесла девушка.
– А вот то и значит! – прогремел голос Игоря. – Ты получила это вино как представитель фирмы «Фокус-Плюс». За то, что фирма «Фокус-Плюс» сотрудничает с этим чертовым месье из Страсбурга. И платит ему деньги за то, что он время от времени из милости пересылает нам всякое дерьмо, которое отыскивает на местных свалках. Нет, конечно, это дерьмо идет в ход, и мы получаем за него неплохие деньги, но не об этом речь. Речь идет о нарушении тобою – выражаясь высокопарным языком – корпоративной этики. А если проще – о нарушении элементарных человеческих норм порядочности. Как порядочный человек, ты должна была принести эти бутылки мне. И сказать: «Игорь, к нам на фирму прислали вино в подарок от нашего французского партнера». И – все. Потому что оно действительно принадлежит нашей фирме. Точно так же как и факт самого сотрудничества с Оливье Шарпантье принадлежит нашей фирме «Фокус-Плюс», а не тебе лично. А ты поступила некрасиво. Утащила все вино домой. Потому что тебе, видимо, не захотелось ни с кем делиться. – Он насупился.
Оторопев, Марина Журавлева уставилась на него.
– Что это значит? – Ее голос звенел. – Разве не я нашла этого человека, Оливье Шарпантье? Или вы знали его раньше?
– Дело не в том, как ты его нашла. Хотя ведь и звонила ты ему, и посылала факсы с наших корпоративных телефонов. Которые оплачивались фирмой… Дело в принципе. А принцип ты нарушила. – Он побагровел. – Как только ты увидела перед собой несколько бутылок дорогого французского вина, ты поставила свои интересы выше интересов фирмы! Мгновенно сделала свой выбор…
– Шарпантье прислал вино мне. И на мое имя!
– Но не тебе домой. Он прислал вино на наш адрес, на адрес фирмы. А Журавлева – это просто имя того человека из нашей фирмы, с которым он контактировал. Поэтому ты не имела права присваивать себе это вино! – Он швырнул карандаш на стол. – Я же говорю тебе: тут дело в принципе. В принципе!
Глаза Марины потемнели от гнева.
– А я здесь не вижу никакого принципа. А только… самое настоящее жлобство. – Она возмущенно покачала головой. – Наверное, кому-то стало завидно, что прислали вино не ему, а мне. – Она сделала паузу и выдохнула:
– Или не ей, а мне. Вот и все.
Абросимов так сдавил смартфон пальцами, что тот чуть не треснул.
– Ты хочешь сказать, что я занимаюсь дешевыми интригами? Да я сам могу такое вино закупать ящиками. И раздаривать его всем. Я тебе толкую о другом. О принципе! О том, что нельзя никогда предавать интересы фирмы. А ты это – сделала!
– А я не считаю, что пять бутылок вина, которые прислал мне на Новый год француз, и интересы фирмы – это одно и то же! Не считаю, и все! – запальчиво выкрикнула Марина. – Если говорить об интересах фирмы – то уж никто не отстаивал их более рьяно, чем я. Бегая, как проклятая, по всем этим детским садикам, школам, больницам, чтобы только всучить им наш порошок. Обзванивая десятки фирм в день, чтобы хотя бы в одну из них направить Васю с заказами. Вот о чем надо говорить – а не о каких-то мифических вещах, связанных с вином!
– Нет! – Игорь Абросимов грохнул кулаком по столу. – Я буду говорить именно об этом! И мне очень жаль, что ты никак не хочешь понять меня.
– А мне очень жаль, что вы тратите время на такую чепуху. За это время вполне можно было бы принести фирме какую-то реальную пользу – если бы вы только захотели.
– Ты хочешь сказать, что я действую в ущерб интересам фирмы? – заорал Игорь Абросимов.
– Получается, что – да.
– Ах ты дрянь! Ты издеваешься надо мной! Я тебе говорю одно, а ты меня – оскорбляешь! Ну ты еще та штучка! – заревел шеф.
– Я не штучка! Я – порядочная женщина! А вы… вы – грязное животное, которое пытается работников своей фирмы укладывать в постели к разным нужным людям.
– И в чью же постель я уложил тебя? В чью? Назови?
– В отношении меня это не удалось – только лишь потому, что я проявила характер! Но как быть с другими?! Что будет, если мы проверим всех?
– Да не твоего собачьего ума это дело! – завопил Игорь Абросимов. – Ты на фирме – без году неделя, ты ничего здесь не знаешь, никаких тонкостей, ничего… куда ты лезешь, о чем вообще ты берешься судить? Кто ты такая, чтобы судить?
– Я – такая же гражданка России, в конце концов, как и вы! И у меня что, отняли право видеть? Видеть то, что происходит вокруг? Может, вы еще отняли у меня право и думать? Или узурпировали его? Нет! Я знаю, как вы вели себя по отношению к сотрудницам своей фирмы, чтобы угодить тому жирному таможеннику. Это – позор!
– А ты, значит, все запомнила!
– Не все! А только то, что было самым мерзким! самым отвратительным!
Игорь Абросимов наклонился к ней. И если обычно его глаза жадно поглядывали на красивую Журавлеву, то теперь они метали молнии.