Опасное материнство. Семья для сироты
Шрифт:
— Три шестьсот. — произношу растерянно я, взглянув на кассу. — Можете прикладывать карту.
Он достает пластиковый прямоугольничек и подносит его к терминалу. Мой взгляд случайно падает на латинские буквы на карте. “Алексей Морозов” — читаю я.
— Вы в порядке? — слышу я обеспокоенный голос, когда слюна как-то неудачно становится поперек моего горла, и я закашливаюсь, покраснев. Я мелко киваю, хлопая себя по груди.
Морозов?! Постойте-ка, я разве не эту фамилию слышала в разговоре Эмира и того парня на парковке, который принял
Черт, во что я в очередной раз влипла и кому отдала свой номер?!
01.08
01.08
— Коля, ну что за отвратительное поведение! — шипит мамочка в шубке на визжащего сиреной ребенка, который валяется на полу в разлитом им же лимонаде. — Ну-ка, вставай! День Рождения у твоей сестры, а не у тебя, поэтому ничего не получишь!
И, вот таким образом мягко выговаривая беснующемуся исчадию ада, она вытаскивает из магазина ребенка, даже позабыв извиниться напоследок.
Я смотрю на часы. До конца рабочего дня остается... уже ничего не остается, я и так задержалась на три минуты, потому что эти покупатели ввалились под конец дня со словами "ой, вы еще не закрылись? Какое счастье!". На полу валяется пустая бутылка, газировка тихонько шипит, растекаясь ручейками, а я беру швабру и, закатав рукава, проклинаю все на свете, принимаясь за уборку.
В конце концов, ручка пластиковой швабры внезапно ломается в моих руках.
— Черт. — произношу тихо я, прикрыв глаза. Будто бы мне поможет это сбежать от проблем! Когда я их открываю, лужа и сломанная швабра не исчезают. — Черт бы все побрал!
Достав со склада старые тряпки, я раздраженно швыряю их на пол, притираю ногой газировку и заталкиваю куски ткани в угол.
Какое-то время потом я устало лежу лбом возле кассы, приводя нервы в порядок и изо всех сил подавляя желание уволиться к чертям. Колокольчик на двери тихо звенит и в магазин заглядывает мужчина. Он открывает было рот, чтобы что-то спросить, но, столкнувшись с моим взглядом тут же уходит, видимо, все поняв и без слов.
Спать хочется так, что мелькает мысль плюнуть на все, закрыть магазин и прилечь на коробки.
А мне ведь еще ехать домой на общественном транспорте, покупать что-то на ужин, потому что рыбу я размораживать не хочу...
Может, ну его и лечь голодной?
Желудок издает требовательное бурчание, и я со стоном выпрямляюсь. Вряд ли получится. Мне стоит поторопиться.
Через силу сдав смену и, закрыв магазин, я выхожу на улицу, едва не завопив от пронзающего до костей холода. Похоже, по сравнению с погодой утром, температура как-то совсем резко упала. У меня изо рта вырывается пар.
Жуткий день. Хорошо, что он заканчивается.
Я делаю шаг с крыльца магазина, и стоит мне только поднять взгляд, как я превращаюсь в столб. Потому что за стеклом знакомой машины, только что притормозившей на парковке, и заглушившей
Ох, серьезно? Ну только его не хватало. Конкретно на этого человека у меня нет сегодня сил. Может, это галлюцинация от усталости?
Эмир выходит наружу и, с громким хлопком закрыв дверь, решительно направляется ко мне, пока я стою, сверля его фигуру уставшими глазами и убеждаясь, что нет, это не галлюцинация.
Он останавливается возле меня, с таким лицом, словно секунду назад хотел сделать что-то резкое, но, встретив мой мрачный взгляд, тут же прикасается пальцами к переносице и, прикрыв глаза, отворачивает голову в сторону.
— Послушай... — произносит он без приветствий. Почему-то это звучит устало. — Хотя бы отвечай на звонки.
— Что? — моя бровь взлетает вверх.
— Вчера твой телефон был недоступен, сегодня ты просто игнорируешь вызовы. Если хочешь, чтобы я держал обещание и не навязывался, то, будь добра, позволяй мне убедиться, что с тобой все в порядке.
Ох, Боже. Я же выключила звук, когда поняла, с кем сегодня обменялась номерами. Если бы Морозов мне позвонил... моя нервная система рассыпалась бы, как карточный домик. Черт, об этом Эмиру точно не стоит рассказывать.
— Наверное, я случайно выключила звук. — вру я, и украдкой смотрю на Эмира. Он второй раз уже прилетает, не дозвонившись до меня. Он серьезно настолько беспокоится?
— Будет отлично, если это не повторится. — Эмир бросает на меня взгляд, и я снова чувствую укол совести. Бывшие парни при беспокойстве имели привычку налетать на меня, выплескивая эмоции. Эмир же сдержан, и только тон и едва заметная тень в глазах выдают в нем эмоции, но, похоже, он и впрямь немного на взводе.
— Я прослежу. — вздохнув, произношу я.
— Отлично. Я поехал. — произносит он, разворачиваясь, и бросает напоследок: — Я вызвал тебе такси, будет через пару минут. Не добирайся домой самостоятельно, сейчас холодно.
Что? Я растерянно смотрю на его спину. Эмир так просто собирается уйти? Вчера я не могла его вытолкнуть из собственной квартиры, что же произошло сегодня? Не говорите мне, что он серьезно послушался меня. Это на него не похоже.
— Погоди. — вылетает у меня изо рта. — А... как... эм, Арина?
Эмир оборачивается, бросая взгляд на меня.
— Что с ней может случиться? Это исчадие ада в порядке.
Я, задумчиво смотрю, как он уходит обратно к машине. Он останавливается возле двери водителя, берется за ручку, но не открывает ее. Несмотря на то, что на парковке относительно темно, я вижу, как возле его лица появляется облачко пара от тяжелого вздоха. Потом Эмир смотрит в мою сторону.
— Выглядишь устало. Может, я тебя подкину до дома? — произносит он с таким видом, словно только что проиграл в какой-то нешуточной борьбе. Похоже, в борьбе со своими демонами. У меня вырывается смешок. Нет, все же, Эмир не может так просто уехать и бросить меня на таксиста.