Опасное влечение
Шрифт:
«Жестоко» было мягко сказано.
— Вы будете в порядке, Кейт. — Он взял ее неповрежденную руку, чтобы поцеловать в ладонь. — Хорошо?
Тепло этого поцелуя распространилось по телу, придавая ей уверенности. Однако же она не забыла, что он сомневался в ее порядочности. Она осторожно высвободила свою руку:
— Да. Хорошо.
Хантер кивнул:
— Хорошо/Думаете, вы сможете сидеть неподвижно, пока я буду вынимать осколок?
Тепло и уверенность
— Что?
— Оско… Вы не заметили, не так ли? — Он сочувственно поморщился. — У вас в ране застрял осколок фарфора, милая. Нужно его вытащить.
— Не нужно. Там его нет.
Она повернула шею, пытаясь разглядеть рану. О господи! Он был там. Она сосредоточилась на размере пореза и крови, текущей из него, и не увидела кусочек фарфора цвета слоновой кости, который застрял в уголке раны. «Как глубоко он вошел? — обеспокоилась она. — Насколько он большой?» Трудно было сказать, глядя в таком ракурсе.
— Он очень большой?
— Я уверен, что нет.
Как он может быть уверен? Можно было предположить, что оскОлок вошел в рану примерно на дюйм. Но тогда было бы больнее, не правда ли? Ей было больно, безусловно, но не очень.
— Я удивлена, что мне не очень больно.
— Боюсь, будет больнее, когда я попытаюсь его вынуть.
— О! — Она поморщилась. — Да, я представляю.
«Проклятье!»
— Я буду осторожен, — пообещал он и опять взял свою кожаную сумку — чтобы достать что-то маленькое и металлическое.
Она отвернулась, уверенная, что ей не станет лучше, если она будет точно знать, что это за инструмент и что Хантер собирается им делать. Закусив губу, она сконцентрировала внимание на том; чтобы сидеть совершенно неподвижно, когда он начал ковыряться в ране.
— Вы предупредите меня? — спросила она, вздрагивая от острой боли. — Перед тем как будете вынимать?
Удерживая инструмент в том же месте, он внезапно наклонился и нежно поцеловал ее в губы.
— Конечно, предупрежу.
На этот раз тепло распространилось быстро, не оставив места раздражению.
— Я…
Он вытащил осколок одним рывком.
Боль была ошеломляющей. Кейт резко дернулась, вскрикнула и ударила его:
— Ой! О, вы мерзавец.
— Мне жаль, милая, — тихо произнес он, когда она стала раскачиваться взад и вперед зажав рукой рану и шипя сквозь зубы от боли, — Мне жаль. Тс-с, все закончилось.
Он попытался снова ее поцеловать, и она снова ударила его:
— Вы солгали.
— Да. Мне жаль. Я подумал, вам будет легче, если вы не увидите, как он выходит.
—
— Пока вы не захотите разбить еще одну вазу?
Она перестала раскачиваться и удивленно посмотрела на него:
— Вы смеетесь надо мной?
— Да, — признался он и потянулся, чтобы прикоснуться тыльной стороной кисти к ее щеке. — Но только чтобы отвлечь вас. Это срабатывает?
Да, еще как! Боль притупилась и стала пульсирующей.
— Возможно.
— Бедная Кейт! — пробормотал он и наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб. — Утро для вас выдалось нелегким, не правда ли?
Ночь также была нелегкой, но Кейт не хотела в этот момент думать об их ссоре, не тогда, когда ей было больно, а он был так добр к ней. Она подумает об этом, когда почувствует себя лучше и он опять будет вести себя, как своенравный болван.
Она закрыла глаза и вздохнула, чувствуя, что пульсирующая боль уменьшается:
— Простите — я назвала вас мерзавцем.
— Не стоит извиняться. Я действительно солгал. — Он нежно постучал пальцем по ее подбородку, и она не открыла глаза. — Сейчас лучше?
Она кивнула, а он потянулся, чтобы взять ее носовой платок. Он воспользовался им, чтобы остановить усилившееся кровотечение.
— Вам нужно будет хорошенько заботиться о своей ране, — сказал он ей серьезным тоном. — Следите за тем, чтобы она была чистой, и перевязывайте перед тем, как лечь спать. Я найду повязку для вас.
— Хорошо. Спасибо.
Она посмотрела туда, куда он положил вынутый осколок. Он был длиной не больше дюйма, с облегчением отметила она, но и не меньше. Он был треугольной формы с основанием шириной в четверть дюйма.
— Я не могу поверить, что это случилось, — сказала она как-то испуганно. — Я никогда не ранила себя. Не так серьезно. Ну, однажды я поставила себе синяк, ударившись о дверь. И думаю, я могла бы сломать палец на ноге, когда выпала из экипажа отца, но…
Хантер резко вскинул голову:
— Вы выпали из экипажа?
— Он стоял на месте, без лошадей. — Она смущенно улыбнулась. — Играла в прятки с Эви, когда мне было лет десять.
—А! — Он все прижимал носовой платок к ране. — Никто не может прожить жизнь, не поранившись пару раз, Кейт. Не берите в голову.
—Не могу. Это естественно для меня.
— Понятно. — Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на Кейт изучающим взглядом. — И вы уже передумали говорить с Уитом?
— Нет.