Опасное влечение
Шрифт:
— Вы хороший человек.
Черт возьми, о чем он думал, когда рассказывал ей о своей сделке с Уильямом? Он фыркнул и провел рукой по лицу. Он явно не намеревался ослепить ее своим шармом. И он не думал о прошлом вечере, когда, выйдя из себя, отдавал неразумные приказы. Но это, по крайней мере, было следствием чего-то. Он пришел в ярость от того, что она оказалась рядом с пляжем контрабандистов, и хотел убедиться в том, что она никогда, никогда не подвергнет себя такой опасности снова. Правда, когда гнев утих, он смог признать, что опасность была совсем небольшая… и его реакция была,
Хоть убей, он не мог понять, откуда у него появилось желание рассказать о своем постыдном прошлом и на что он при этом рассчитывал. Оно возникло внезапно, это был непреодолимый порыв — дать ей некоторое представление о том, каким человеком он был, с каким человеком она будет связана. Это было глупо, так как он не собирался предоставлять ей право выбора. Потом он сидел как на иголках на своем месте, ожидая услышать ее мнение, — что было не менее глупо, так как он не собирался меняться ради нее или кого бы то ни было. И когда она наконец назвала его хорошим человеком, это одновременно и ободрило, и сбило с толку, и возмутило его.
Он не был хорошим человеком. Он был плохим. Обычно у него хорошо получалось быть плохим.
Он действовал совершенно нецелесообразно последние восемнадцать часов.
Это надо прекратить, немедленно. Он знал, как действовать эффективно. Он знал, как действовать чертовски эффективно почти во всех ситуациях. Он всегда действовал чертовски эффективно почти во всем: он был пронырливым уличным мальчишкой, неуловимым вором, беспощадным бизнесменом, очаровательным джентльменом. И джентльменом ему удалось остаться после своего странного признания.
Хантер, безусловно, знал, как лучше всего действовать, чтобы получать то, чего он хотел. И, несмотря на его внезапное признание, он вовсе не жаждал прощения Кейт за свои грехи.
Ему нравилось быть плохим, черт возьми, и он совершенно не сожалел об этом.
Он выпрямился и продолжил свой путь в бильярдную, где, он знал это наверняка, можно было найти и лорда Брентворта, и Уита. Первому он собирался предложить невероятную сумму, чтобы замять дело с вазой. А второму Хантер намеревался поручить присматривать — на этот раз хорошенько присматривать — за Кейт пару часов.
У него возникла дьявольская и потрясающая идея.
14
Кейт вернулась в свою комнату, собираясь переодеться и спрятать испорченное платье в сундук. Если повезет, она избавится от него, когда вернется в Хэлдон, так, чтобы об этом никто не узнал.
Однако удача ей не сопутствовала. Открыв дверь, она увидела Лиззи, которая стояла посередине ее комнаты, складывая одеяло. Лиззи от неожиданности уронила одеяло, открыла рот и направилась к Кейт, удивленно глядя на ее окровавленное плечо. На все это ушло не более пары секунд с того момента, как Кейт вошла.
— Леди Кейт, что случилось?
Кейт закрыла за собой дверь:
— Ничего.
Лиззи резко остановилась и указала на рану и пятна крови:
— Ничего? У меня есть глаза, не так ли?
— Да. У тебя также есть уши и рот, поэтому я не скажу тебе, что случилось.
Лиззи фыркнула,
— Известно, что я сохранила один или два секрета, — заявила Лиззи.
— Только потому, что тебя попросила об этом моя мама.
— Ну… — Лиззи отвела взгляд и начала дергать завязки своего передника. — Ну, она же попросила меня. Она…
— Она что, Лиззи?
— Она попросила, чтобы я дала слово.
Как член семьи Коул, догадалась Кейт. Она прекрасно понимала, что это значит для Лиззи. Вместо того чтобы спорить, чем вынудить Лиззи чувствовать себя еще более неловко, она пожала плечами и сказала небрежным тоном:
— Ну, пообещай мне, что ты никому не скажешь ни одного слова из того, что я расскажу тебе.
Лиззи торжественно произнесла, кивнув:
— Я обещаю.
Рассказывать что-либо Лиззи всегда было сложно. Эта женщина задавала бесчисленное количество вопросов. Но рассказывать историю о том, как была разбита ваза, как Кейт поранилась, как был взломан замок, и о том, что значительное количество времени она провела в запертой комнате с красивым мужчиной, избежав упоминания о контрабандной операции, и одновременно надевать другое платье взамен порванного было намного сложнее. Это было целое событие, которое заняло два часа.
Оно бы заняло даже больше времени, если бы легкий стук в дверь не остановил поток вопросов Лиззи.
— Входи, — отозвалась Кейт, ожидая, что войдет служанка, чтобы позвать ее на чай в гостиной.
Однако она услышала голос Хантера:
— Это выглядит очень соблазнительно!
— Господи!
Кейт спрыгнула с кровати, перелетела через комнату и высунула голову в дверь.
Быстро оглядев коридор, чтобы убедиться, что никого поблизости нет, она схватила Хантера за рукав и втащила в свою комнату, потом передумала и вытолкнула его обратно в коридор. Не обращая внимания на его раскатистый смех, она вышла, закрыла за собой дверь и потащила его за руку подальше от своей комнаты.
— О чем вы думали, подойдя к моей комнате? — требовательно спросила она. — Если бы кто-нибудь находился поблизости…
— Если бы кто-нибудь находился поблизости, я бы не подошел к вашей комнате.
— То есть…
— Леди в гостиной, а джентльмены в бильярдной, Кейт, и я не захотел разыскивать служанку, чтобы она позвала вас.
Она округлила глаза:
— Вы никогда не слышали о колокольчике?
— Я не собираюсь заставлять служанку подниматься по лестнице, только чтобы передать сообщение в комнату через шесть дверей по коридору от моей собственной. Это было бы бесполезной тратой времени.
Когда они дошли до черной лестницы, Кейт остановилась и повернулась к нему:
— Это нелепо, я допускаю, но так это делается. И если не делать что-то так, как это делается, это может привести к… к… — Она не договорила, вспомнив, что он сказал. — Шесть дверей? Вы считали?
Он удивленно уставился на нее, откинул голову назад и засмеялся. Потом он неожиданно протянул руки, взял ее лицо в ладони и звонко поцеловал ее в лоб:
— Вы не перестаете удивлять меня.
Она оттолкнула его, борясь с очень странным сочетанием возмущения и влечения: