Опасность сближает
Шрифт:
Ублюдок бормочет там себе под нос что-то матерное, но судья, конечно, сохраняет невозмутимость. Даже если слышит.
— Погромче, пожалуйста, — давит суровым и одновременно равнодушным тоном.
Ясно даёт понять, что ждёт чёткого конкретного ответа. И, видимо, ублюдок всё-таки не такой тупой: понимает, что смысла выпендриваться и выплёскивать недовольство тут нет. Иначе ещё неуважение к суду ему засчитают.
— Понятен, — выдавливает презрительно и громко.
На его интонации, конечно, всем пофиг. И судье, который уже поочерёдно
На завершающих словах судьи поворачиваю голову именно к Вике. Хотя думал, что буду на кислые рожи ублюдков смотреть, злорадствуя. Или на брата, который тоже тут рядом. Ну или просто на судью. Но нет — вместо этого всего ловлю радостный блеск в глазах Крючковой. Кайфую, что она полностью разделяет мой триумф. Хотя толком ублюдков и не знает — лишь разок пересеклась, ей они ничего плохого не сделали.
Ещё несколько формальностей — и вот мы уже выходим из зала суда. И там, в коридоре меня обступают, отрезая от Вики. Бывшие жертвы ублюдков, брат, чьи-то родители…
Теряюсь во всём этом, цепляясь взглядом за Вику. Отвечаю по инерции, боясь её упустить. А то с неё станется вот так просто уйти.
И да, эта мысль оказывается в точку — вижу, как она кивает Дамиру Ивановичу и идёт к лестнице.
Тут же прощаюсь со всеми, сославшись на то, что мне надо с моим юристом переговорить, уладить все нюансы. На самом деле те уже закрыты, да и Дамир Иванович понимающий мужик, потом его отдельно благодарю. Сейчас важнее догнать Вику.
Которую я, конечно, потом тоже увижу, но хочется именно сейчас. Ощущение, что иначе упущу. Догнать, обнять, поговорить… И этим начать.
А то такое ощущение, что Вика как раз закончить хочет. Не дам.
— Мы сделали это! — странно, но я как будто выдавливаю из себя радость, чем выплёскиваю её. Непонятно откуда взявшееся волнение накрывает, стоит только Вике развернуться ко мне и остановиться. — Мы, — зачем-то подчёркиваю, улыбнувшись.
Самое время обнять Крючкову. Многие тут обнимались, радуясь. И со мной в том числе. Но какого-то чёрта тяну с этим. Будто не просто к ней обратился. По сути, да, так оно и есть, но откуда ощущение, что сейчас или никогда?
Слишком долго ждал, видимо.
— Да, — в отличие от меня, искренне улыбается Вика. — Я так рада.
Тогда почему чуть не ушла без предупреждения? Даже не попрощавшись?
Но глупо предъявлять это, когда её глаза опять сияют. Да и в целом глупо, с каких это пор я заморачиваюсь по фигне? Не ушла же в итоге.
— И я. Спасибо тебе, — чуть расслабившись, выдаю.
Вспоминается, как Вика мне в переулке «подсказывала», что есть такое слово. И теперь улыбка сама собой естественная вылезает.
— Да от меня там мало что зависело, — скромничает Крючкова.
Хотя показания всех были важны. Тем более такие уверенные и смелые, как её. Вика не была на предварительном слушании — Дамир Иванович сам не приглашал, даже без моей просьбы не светить её лишний раз. А потому впервые девчонка увиделась с ублюдками именно на суде. Не каждая бы справилась, пусть даже они ей толком ничего не делали. Но ведь она разоблачила себя перед ними, получается.
— То, как перекосило их рожи, когда они поняли, что их уделала ты… Это бесценно, — ухмыляюсь.
Вика очень мило смеётся. Тоже заметила, значит. Впрочем, серьёзнеет быстро — толком полюбоваться на неё такую весёлую не успеваю. Чуть ли не грустнеет вдруг.
— Теперь главное, чтобы через пятнадцать лет не отомстили, — задумчиво проговаривает. — Или отец этого мудака… Вроде бы шишка какая-то.
— Разжаловали уже, не сможет ничего, — отметаю уверенно. Вообще это ещё в начале процесса было. Там, где отец ублюдка работал, репутация важна. Так что руки у него теперь связаны, если совсем в криминал ударяться не станет. — Убивать не будет, — наполовину серьёзно добавляю, но вариант при любом раскладе абсурдный.
— Яблоко от яблони… — вздыхает Вика.
Кажется, реально переживает.
Любопытно получается: мы как будто меняемся местами. Раньше, ещё до её показаний, я парился над последствиями для неё, а теперь Вика, хотя меня уже отпустило. К девчонке что, тревога дошла только сейчас, когда всё закончилось?
Хм… Может стоить напомнить ей про её же предложение переехать ко мне в случае какой-либо угрозы? Чтобы под присмотром Вика была.
Ладно, это потом. Пока важнее реально успокоить Крючкову, а то загруженная такая.
— Эти ублюдки просто почувствовали вседозволенность, убийцами их не назвать. А врукопашную я без проблем завалю хоть нескольких, включая и папашу, хотя он до этого не дойдёт.
Вика понимающе усмехается.
— Кстати, да, завалишь, — небрежно соглашается, но даже от такого простого признания моих способностей чуть ли не кроет.
Оказывается, похвала от Крючковой — это офигеть какой допинг. Окрыляет, даёт кучу сил, чуть ли не на подвиги толкает.
Требуется небольшая пауза, за которую я собираю мозги, чтобы не потерять нить разговора. Хотя не похоже, что Вику всё ещё надо успокаивать. Заметно приободряется: то ли от моих слов, то ли сама там основательнее обдумывает.
Но я всё равно цепляюсь за её слова о мести после выхода из тюряги. И не столько ради того, чтобы здраво об этом рассуждать… Больше как за повод хоть как-то обозначить свои намерения:
— А по поводу мести через пятнадцать лет… — лёгкая пауза, во время которой я заглядываю Вике в глаза и с ухмылкой заявляю — Не получится, мы ведь к этому моменту уже женаты будем и друг друга в обиду не дадим.
Она хмурится, но ведь вижу, что не злится. Ещё и ухмыляется. А у самой щёки слегка розовеют… Или мне кажется?