Опасности путешествий во времени
Шрифт:
Каких-то пару месяцев назад мы праздновали мое семнадцатилетие. Безоблачное, счастливое время! До чего наивным, безвозвратно утерянным оно сейчас казалось. Одновременно с утратой этой легкости я почувствовала себя маленькой девочкой, мечтающей поскорее вернуться к маме с папой.
Естественно, никто из родителей меня не ждал. Едва ли они догадывались, что со мной стряслось, а я побоялась лишний раз спросить.
С порога мне заявили: вчера днем в рамках дисциплинарной чистки арестовали еще нескольких лауреатов стипендии патриот-демократов. После
Все арестанты – выпускники разных школ, попавшие под подозрение «благодаря» доносам директоров. Меня спросили в лоб: нахожусь ли я, Адриана Штроль, в сговоре с этими студентами? Являюсь ли сообщницей?
Огласили список имен – ни одного знакомого.
На экранах под потолком замелькали лица – та же история.
На меня направили камеру, в глаза хлынул поток слепящего света. Очевидно, мое перекошенное от страха лицо транслировалось в другие комнаты для допроса, где томились арестованные стипендиаты.
Расспросы возобновились: состою ли я в сговоре с кем-то из вышеназванных преступников? Являюсь ли сообщницей?
Всякий раз я отвечала «нет».
Чуть слышное, безнадежное, но твердое «нет».
ЧЕН, МАЙКЛ – совсем юный на вид американец азиатского происхождения, с гладкими черными волосами, спускавшимися на воротник, и расширенными от испуга темными глазами. Спикер выпускного класса в средней школе Робака. С первого взгляда становилось понятно – ЧЕН, МАЙКЛ незаурядный, умный парень из категории ЦК-3.
ПАДУРА, ЛОРЕН – крепко сбитая девушка с крупными чертами и пепельной кожей; глаза с поволокой и, скорее всего, категория ЦК-2. Выпускница средней школы Ист-Лоренса, она старалась держать спину прямо, несмотря на наручники и закованные лодыжки. С первого взгляда становилось понятно – ПАДУРА, ЛОРЕН личность самодостаточная и наверняка, подобно мне, склонна задавать вопросы на уроках.
ЗОЛЛЬ, ЙОЗЕФ ДЖЕЙ – высокий, долговязый блондин с бледным лицом, в очках с толстыми линзами и усиками над верхней губой. ЦК-1, как и я. Спикер средней школы Рамсфелда и явно математический/компьютерный гений. С первого взгляда становилось понятно – ЗОЛЛЬ, ЙОЗЕФ ДЖЕЙ из тех, кого хочется иметь в качестве друга, его доброта, терпение и компьютерные навыки поистине неоценимы.
Все мы смотрелись не лучшим образом: покрасневшие глаза, дрожащие губы. Мы явно раскаивались в содеянном и явно были виновны. А еще – больше не напоминали старшеклассников. Скорее, детей. Насмерть перепуганных детишек, отчаянно тоскующих по маме с папой. Детей, не имевших ни малейшего представления о том, что происходит.
Внезапно меня пронзила чудовищная мысль – а вдруг кто-то из стипендиатов сознается в «заговоре»? Нас всех казнят?
Ожили динамики: есть тридцать секунд, чтобы сделать чистосердечное признание.
В противном случае один из стипендиатов подвергнется публичному, на камеру, «дисциплинарному взысканию» посредством ЛАД (локальной атаки дроном).
Обвиняемые онемели от ужаса. Темноволосый ЧЕН, МАЙКЛ открыл было рот, но с губ не сорвалось ни звука.
Лихорадочный взгляд ПАДУРЫ, ЛОРЕН затуманился от слез, однако она тоже молчала.
Внезапно я услышала собственный голос, тонкий, срывающийся. Он уверял, что мы не сообщники и вообще впервые видим друг друга…
Незримый палач продолжал безучастный отсчет: одиннадцать, шестнадцать, двадцать один… Двадцать семь, двадцать восемь…
Мое сердце грозило разорваться от бешеного стука. Взгляд метался от монитора к монитору: товарищи по несчастью съежились на стульях и испуганно щурились, не решаясь полностью закрыть глаза.
Внезапно один из экранов озарила яркая вспышка. Паренька с усиками над верхней губой – ЗОЛЛЬ, ЙОЗЕФ ДЖЕЙ – словно пронзил лазерный луч. Струя жидкого огня ударила ему в висок, расколола и поглотила голову, потом перекинулась на туловище, ноги. Меньше чем за три секунды все было кончено.
Испуская слабое сияние, останки ЗОЛЛЯ, ЙОЗЕФА ДЖЕЯ повалились на пол и через мгновение исчезли… Бывшие стипендиаты в ужасе уставились на мониторы, а в следующий миг все четыре экрана погасли, шум в ушах нарастал, делался оглушительным.
Спустя время, очнувшись от глубокого обморока, я почувствовала, как меня поднимают с кресла. Глаза открыть я так и не решилась.
Изгнание: зона 9
– Адриана, я твой дисциплинарный консультант.
Передо мной сидела женщина примерно маминых лет. Ее здоровый, сияющий вид резал глаза. А может, всему виной вчерашний изнурительный допрос под слепящим светом.
Консультанта звали С. Плац. Держалась она почти дружелюбно, как давняя знакомая.
– Милая, попробуй поднять голову и посмотреть на меня. Тебе же нечего скрывать. Сразу предупреждаю – наша беседа прослушивается и записывается на пленку.
После беспросветного ужаса и отчаяния я слабо верила С. Плац, приняв ее за очередную мучительницу. Стоило смежить веки, как перед внутренним взором вставал ЗОЛЛЬ, ЙОЗЕФ ДЖЕЙ, подстреленный, точно животное или злодей в видеоигре.
Никогда не забуду это жуткое зрелище.
Не забуду ради казненного парнишки.
В отличие от других дознавателей, С. Плац не терзала меня одинаковыми вопросами и не разговаривала резким бесстрастным голосом.
Она попросила полицейского освободить мне руки и ноги. Поинтересовалась, не болят ли запястья и лодыжки, сильно ли я «устала», не мечтаю ли «уснуть глубоким сном» в нормальной постели.
Я едва слышно пролепетала «да» (гадая, не таится ли за фразой «уснуть глубоким сном» зловещий смысл).
С. Плац была сама доброта и сострадание. Преисполненная благодарности, я не смогла сдержать слез.
– Адриана, хорошие новости. Дисциплинарный отдел определил для тебя меру пресечения за нарушение федеральных законов – Изгнание.