Шрифт:
XXXXXIV. Ход людей. Герой Кайл.
Кайл лежал в полузабытьи на полу.
Он не знал, сколько он уже лежит здесь и не помнил, сколько прошло с тех пор… как жизнь его обрушилась и его погребло под обломками.
…Ему было все равно.
Потому что во всем этом просто не было смысла.
Незачем было прикладывать усилия. Нечего было продолжать…
Какого бы конца мира не опасались все вокруг, его персональный уже свершился.
Это полутёмное помещение… эти звуки и
И к своему нынешнему ближайшему окружению. Чем-то похожие на него самого останки людей без будущего. Они тоже доживали свои тусклые нежизни здесь. Такие же бессмысленные, как и он сам.
И так было всегда, и не было ничего до этого. И ничего после этого не будет. Таковы были ощущения.
Состояние было немного непривычным по сравнению с его обычной бурной деятельностью, но приняв его, он обрел покой и нашел в этом какое-то странное удовольствие.
Возможно, ему в самом деле следовало бы встать, привести себя в порядок… Как о том не уставали тихо твердить слившиеся в одно лицо зачем-то всё ещё приходящие из старого мира.
Возможно и стоило бы… Но… Зачем? Зачем пожираку, которым он теперь является, внешний вид ухоженного праймца и весь этот лоск? Зачем это всё существу, которое уже не сможет вернуться в мир людей? Всё это пустое. Разумнее будет просто остаться здесь, оставив всё на своих местах.
В какой-то степени его даже устраивало нынешнее положение. Не нужно было более пытаться решать какие-то неразрешимые проблемы. Пытаться справиться с тем, с чем объективно ничего нельзя поделать. Как с ураганом. Как с любой неумолимо надвигающейся катастрофой. Можно только смириться. Принять этот ход вещей. Принять это поражение. Благословить свою смерть. И получить покой.
Блистательный праймский агентъ мёртв. Пора признать это.
Но в этом признании так много покоя. Тяжелого, мертвящего, потустороннего… Но столь давно желанного покоя, в котором он так нуждался в последнее время. Всё хорошо.
Нет действий. Нет желаний. Нет боли. Нет страха. Только спасительное отупение.
Покойся с миром, Кайл. Ты отмучался. Оставалось только спокойно, и уже не тратя сил и нервов понапрасну дождаться окончательного финала. Что ж. Так тому и быть.
Еда, место для сна и удовлетворения первичных потребностей здесь имеется. Что ещё нужно? Зачем вообще что-то делать, если всё равно всё рушится? За что ни возьмись… Пора отпустить контроль.
Помещение там, за прутьями, периодически расплывалось или покрывалось густой дымкой, то появлялось опять, пока он в течение этой Эонности смотрел в одну точку, не желая ничего больше. И исчезало, превращаясь в задымлённое бесконечно черное пространство, когда он закрывал глаза. И это тоже было хорошо. Оно было простым и понятным. В нём не было ничего двойственного, сложного и неразрешимого.
Пусть всё катится в болота, как ему заблагорассудится. Кайлу совсем незачем больше в этом участвовать. Лежать и не двигаться. Чтобы не навлекать на свою голову новых катастроф. Чтобы не страдать от череды нескончаемых желаний, всем из которых все равно не сбыться. Или видеть, как сбывшиеся превращаются в новое страдание.
Пусть Вселенная продолжает свои игры. Без его непосредственного участия. У него нет сил на ненужное беспокойство. Пусть причудливая Сила управляет его жизнью, как «подаренный» Агатой паразит внутри. А он просто с ехидцей посмотрит, чем всё закончится. И это будет хорошо и правильно.
Теперь он понимает. Свобода – лишь огромная иллюзия. Свободы действий у всех них не больше, чем у пожирака. Они все обусловлены внешними условиями и своими душевными травмами. Они всё реагируют на вещи предсказуемо, и жизнь идёт в заранее определённом направлении.
К примеру, в отличие от томящихся в соседних клетках, он сеймомент волен покинуть свою. Но… в чём смысл, если и за её пределами его безвольную тушку понесёт в нужном только ей направлении своенравная судьба?
В чём они все здесь свободнее пожирак?
Есть лишь один безотказно действующий закон. Много хочешь – мало получишь. Если то не соответствует плану Вселенной. Вот и вся свобода. А нужное ей, но ненужное тебе лично получишь в изобилии. Таково неоспоримое «благо».
Пусть эта старая самодовольная бесконечная грампа засунет его… себе в руку.
Она любит поступать лишь так, как ей нравится. Если бы действительно любила кого-то из нас – хотя бы иногда интересовалась нашим мнением на наш счёт. Вместо того, чтобы беспрестанно жестко переделывать, наказывая за несоответствие каким-то своим необъявленным стандартам.
Кайл здесь не красивая игрушка для чьего-то развлечения. Он развлекал своими душевными порывами и бестолковыми терзаниями достаточно.
И бывший агентъ лежал, угрюмо сжавшись в мрачный комок.
…Неизвестно сколько времени ещё прошло в тяжелом забытьи полутёмных Лабораторий и их мёртвецком покое… прежде чем жизнь всё же дала о себе знать.
Разочарованная пассивностью скучного Кайла, она нетерпеливо решила привлечь к себе внимание… весьма занятным образом.
Странный беспокойный рокот и еле слышный гул, который он не сразу заметил, потихоньку вкрался в его реальность.
Не так много всего происходило в сузившемся до точки депрессивном мирке Кайла… но и такие малозначимые внешние шумовые помехи остались бы практически незамеченными… если бы не были подкреплены неожиданно вклинившимся в них паническим криком… Джона?!
– Пожираки!!! В городе пожираки! Спасайтесь!
Праймец не был уверен… Тихий голос незаметного гвардейского никак не вязался у него в голове с этим пронзительным воплем отчаяния.
Но это… явно был Джон.
И если Джон… повысил голос… то дело более чем серьёзное.
Приподнявшись, праймец нахмурился, борясь со слабостью и нехотя прислушиваясь. На предыдущие тревожные крики он обратил своё внимание с некоторой долей досадливого скептицизма.
Поморщившись, он тогда с трудом встал и, даже зная, что он будет не в состоянии не то чтобы защитить город, но даже за себя постоять, всё равно не мог не выйти… навстречу верной смерти.