Шрифт:
Знакомство.
– Так… что с тобой случилось? Ты можешь рассказать сеймомент, когда твои помогающие отправились… в отгул что ли… за твоими родными, в смысле. Я вижу, дело серьёзное. Почему ты вышел… вылетел в тур больным?
Задав вопрос, этот Орри внимательно посмотрела на притащенное позавчера не без её участия в восьмую важноместскую больницу полуживое полупрозрачное существо с несмотря ни на что пронзительно яркими голубыми глазами. По которым сейсвет уже пробегали живые озорные лучики, отблески внутреннего душевного света.
На это было приятно смотреть.
Эта
Бррр… Это было жутковатое зрелище. Пожилая орка содрогнулась при воспоминании.
Орочьи люди традиционно толпились и глазели, но не слишком-то спешили на помощь. То ли из любви к зрелищам, то ли по общему недомыслию.
Это обстоятельство почему-то совершенно выбесило обычно равнодушную ко всему Орри, хоть та подспудно и понимала, что её люди ведут себя по-идиотски не со зла и сама частенько проходила мимо чужих трагедий. Своих хватает – за раз не унести.
К тому же, ангельские существа сильно отличались от орочьих. Не только по физиологии, степени плотности тел, но и по многим другим показателям, в том числе и по способу коммуникации. Что в целом не добавляло двум видам взаимопонимания. Большую часть информации прозрачные существа получали одно от другого по световым сигналам, в то время как плотные материка сего пользовались преимущественно звуковыми.
Однако в этот раз что-то пошло не так и даже толстокожая пожилая Орри каким-то образом почувствовала чужую боль и смятение. И к её немалой радости, даже каким-то чудом смогла помочь. Наверное, в первый раз в своей бесцветной изолированной жизни.
Это было именно чудом, потому как большую часть своей практически уже прожитой жизни она сама с незавидной периодичностью ощущала собственную беспомощность. Особенно если дело доходило до общения и коммуникации с другими живыми существами. Тут бы самой выжить и не сильно опозориться, не то, чтобы лезть кому-то помогать.
Повезло, что её новый приятель был ангелом. Они интуитивно понимают то, что хочет передать беседующее с ними существо и могут понять о чём речь, даже не очень хорошо зная язык. А этот, к тому же, ещё и немного знал орочий. Куда лучше, чем Орри знала ангельский. Впрочем, при её страсти к изучению языков, этот случай был ещё и прекрасным поводом попрактиковаться, даже если, злясь или нервничая, она переходила полностью на родную речь. Впрочем, орочий для орки сложно было назвать родным, учитывая сколько непонимания случалось в её жизни в процессе общения с живущими с ней в одной стране и даже в одном доме и говорящими на одном языке. В какой-то степени… с ангелом установить связь и наладить диалог ей было даже проще. Всё с нуля для неё и для него. Никаких неясных дефолтов, культурных норм и негласных договорённостей, понятных другим, но тех, что за всю свою жизнь Орри так и не смогла уяснить. Итак, это было просто общение двух существ. Новое и свежее, с кучей неизведанного и без лишних ожиданий. То, что делает интересным любое исследование и оживляет давно дремлющее в старческом теле любопытство. Иногда излишнее и несколько бестактное, не без этого…
– И?
– Я не болело. Я вполне могло петь. – повело прозрачными плечами ангел. – Должно было. Полагаю, это очевидно. Моё место – на сцене. Существа на меня рассчитывали. Моё помогающее вложило в организацию этого тура кучу сил и времени… Моя команда осталась бы без работы. Существа на местах здесь, в театрах тоже потерпели убытки. Мои поклонники были бы разочарованы. На мне многое завязано.
Голос ангела был довольно звонким и ясно слышимым, даже когда он переходил на шёпот. Такое ощущение, что этот голос исходил не из самого существа, а, появляясь в воздухе вокруг, стремился окружить поплотнее своего полупрозрачного владельца.
Произнося последние слова он поугас.
"Печаль? Чувство вины?" – догадалась Орри. – "За что? Он и так чуть тихо не помер, чтобы никого не подводить."
– Сеймомент, пока что, потерпел убытки в здоровье и силах ты. – проворчала пожилая орка. – И вот ты, "абсолютно здоровый" и "готовый" работать ангел… лежишь здесь, в орочьей шаманской палатке после того… как практически был на пороге смерти. Давай называть вещи своими именами. И как "здоровье" я это бы не обозначила.
– Угасания. – поправило ангел. – На пороге угасания. У нас нет понятия "смерти" как у плотных.
– Угасания. Неважно. Какая разница, если бы ты растворился в воздухе… или не помню, чего вы там делаете. И перестал существовать. – отмахнулась орчиха. – Странная история, по мне так. Не знаю, как у ангельских, а у орочьих обычно столь серьёзные вещи, приводящие к… угасанию, обычно не появляются мгновенно. Как правило, они развиваются не один сезон. Ладно. Прости моё любопытство старой женщины. Я просто подумала, глядя на всё происходящее… на то, как тускло ты выглядишь для ангела… на то, что собираешься продолжать в том же духе пока не угаснешь совсем с концами…
Она умолкла, размышляя, стоит ли продолжать. Ангел уже взрослый. И не её это дело.
– Что ты подумало? – заинтересовалось ангел.
Вот он сам это спросил сеймомент, спровоцировав её. Долой муки старческой совести. Брюзжать так брюзжать. С размахом, на всю котлету. Не зря же она дожила до столь почтенных лет, проведя в целом довольно-таки скучную первую половину жизни.
– …Что мне любопытно услышать всю историю, которая привела тебя сюда, в больничный шатёр. – продолжила орчиха. – Ну, или тебе будет интересно рассказать её себе самому от начала до конца, чтобы вспомнить, как это началось… через что ты прошёл, к чему это привело и… Почему не стоит продолжать в том же духе.
Орка сделала упор на последнюю фразу. Ангел недоверчиво мигнуло и чуть приугасло, испытующе "просветив" собеседницу насквозь пронзительным взглядом.
– Почему тебе это… интересно? Мы едва знакомы. Я тебе очень благодарно за твою неоценимую помощь, но… У всех свои мотивы. Скажи. Почему ты здесь? Почему не ушло, после того как помогло моей команде доставить меня сюда?
Орчиха призадумалась.
– На последний вопрос не отвечу. Он меня саму занимает донельзя. Ответы на другие будут выглядеть идиотски.